Частое объяснение: СССР проиграл лунную гонку потому, что для лунной ракеты выбрали крайне неудачную схему. Мол, 30 двигателей первой ступени — это очень много, «синхронизировать» их работу при тогдашнем уровне электроники было бы невозможно. Да и вероятность отказа из-за их огромного количества росла. Во-первых, никакой трудности «синхронизации» тогда на самом деле не было: число камер сгорания и сопел в ракетах Р-7/«Союз» — три десятка. На каждом сопле нужны одновременное зажигание и устойчивая работа, иначе ракета рухнет. Ракеты семейства Р-7 имеют не меньше точек зажигания, чем первая ступень Н-1. Несмотря на это, они спокойно совершили 2800 вылетов — рекорд в человеческой истории, который даже SpaceX побьет только в 2030-х годах.
На самом деле, 30 двигателей были сильной стороной советской лунной ракеты. Дело в том, что в 1960-х реально надежных мощных двигателей ни у кого не было: все расчеты показывали, что отказы будут. Именно чтобы их компенсировать, первая ступень Н-1 получила 30 двигателей — из-за чего была мощнее, чем у «Сатурна-5». Смысл «избыточности» был в том, что при неисправности четырех из 30 двигателей при старте Н-1 могла вывести свою полезную нагрузку в космос. При отказе даже одного из пяти F-1 «Сатурн-5» неизбежно упал бы. Этого не случилось, благо он летал всего 13 раз. Но вспомним: первые 24 полета «Шаттлов» подряд тоже прошли без катастроф. Что не помешало им дать больше погибших, чем любой другой носитель в истории.
Так что вопрос отставания скорее не технический, а организационный. Еще года три назад можно было решиться продолжить гонку, но нынче поздно. Для меня предельно ясно, что прекращать этот бардак надо именно сейчас. Руководство я страной или нет? Это мое право и обязанность принимать тяжелые решения. Побеждать везде и всегда невозможно. Это аксиома. Мой решительный настрой сидевшим здесь людям известен. И они с ним категорически несогласны! Горят энтузиазмом, черти! Это все равно радует. Но бушующую в гениях энергию стоит направить в требуемое русло.
— Товарищи, мне тяжело об этом говорить, но проект изначально шел ошибочно. Кто виноват, искать не будем. С себя я также часть вины не снимаю. Мы изначально упустили одну важную вещь, — ведущие конструкторы уставились на меня. Кто с надеждой, кто с иронией. Уже наслышаны, что Ильич может выкаблучивать такое! — У семи нянек дитя без глаза. Почему в США под проект для пригляда со стороны государства создали Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства? А мы при всей нашей любви к урегулированию и всевозможным комитетам прошли мимо, — сейчас на меня поглядывают с нескрываемым любопытством. Потому что я говорю о косяке со стороны ЦК и Совмина.
— У нас каждый головной, главный или генеральный конструктор выступает с собственной концепцией развития космонавтики, исходя из своих возможностей и личных, субъективных, воззрений. Разработкой единого перспективного плана на десятилетия вперед занимаются разве что редкие энтузиасты. Думаете, я не ведаю о ваших тайных надеждах? Почему они не представлены на Совете или мне напрямую? Чего мы вечно боимся? Бюрократии? Так, ее по итогу и получили в неимоверных масштабах.
Предлагаемые государственными головными организациями планы рассматриваются сначала в вышестоящем министерстве — Минобщемаше, в Генштабе и Центральном управлении космическими средствами, что подчиняется Главкому РВСН, затем в ЦК КПСС, в аппарате Совмина — Военно-промышленной комиссии. После согласовывания с десятками министерств утверждаем решением Политбюро и Совета министров. Финансирование по этим планам из госбюджета каждый участник работы получает отдельно. Даже не знаю, как такую кривую систему назвать — «государственный феодализм»?
Главконструкторы застыли после моих откровений, Королев щиплет подбородок. Обычно он двигатель подобных собраний, но сегодня непривычно тих и задумчив. Еще бы: оказаться на грани жизни и смерти, а затем осознать, что его детище проигрывает. Умный человек обязательно сделает остановку и задумается. Это мне и нужно. Хватит пинками загонять себя в будущее. Заканчивается такое хреново.
— Будем создавать свое агентство, Леонид Ильич?
— Обязательно! Надо к тому же како-то разграничить военный космос и научный. Понимаю, что вы все зачастую работаете на два фронта, потому стоит хорошенько подумать. Во-первых, нам необходим работающий комитет, возможно, при Совете Министров, что будет получать сверху плановые задания, финансирование и отвечать за все. Под его руководство уже отдаются ведущие предприятия. Считаю, что в ближайшие годы надо окончательно разграничить заводы, работающие на армию и гражданский космос.