Но мы выстояли, отстроили, идем вперед, поднимаемся в Космос, ныряем на глубины! Какая страна еще на такое способна⁈ Еще раз поправляю на себе строгий костюм, на котором виднеются несколько наградных планок. Ничего! Это будет мой день! День Первого победителя! И я тесно увяжу 9 Мая со своим именем. И не ради себя любимого, а ради нашего общего будущего. Мой план коварен, как политологи того мира, и не знает слов люб… то есть сантиментов. Так пусть святая Победа стоит рядом с моим именем. Пусть все народы мира знают, что там, где товарищ Брежнев, там победа!
Выходным этот день был лишь в1945 году. Тогда же прошли параду в Москве и Харбине. В 1948 году Президиум Верховного Совета СССР постановил «считать день 9 Мая — праздник Победы над Германией — рабочим днем». То есть, праздником он оставался по-прежнему, но выходного в этот день не было. По радио звучали торжественные речи, всюду вывешивали флаги, на предприятиях проходили собрания, играла музыка — и все отлично знали, какая сегодня дата. Кроме того, в крупных городах в этот день производились залпы артиллерийского салюта. Брежнев возродил традицию парадов, а я пойду еще дальше. Вчера по телевизору показали фильм о параде июня 1945 года. И конечно же, на трибуне стоял товарищ Сталин. Сегодня в прессе обнародуют его речь. Вот после пойдут слухи о возрождении сталинизма. Я же буду долго хранить молчание. И крайне внимательно наблюдать за реакцией. Чую, ждут меня в скором времени необычайно интересные разговоры.
Центр Москвы, как в Голливудской клюкве о тоталитарном СССР забит однотонной массой: милицией, войсками и людьми в темных костюмах. Но это лишь на первый взгляд. В глаза бросается много красного цвета. Лозунги, растяжки, флаги. Над всем этим великолепием полыхают рубиновые звезды Кремлёвских башен. Именно архитектурных строений, а не углов АП будущего, где расселись жалкие людишки, просирающие по очереди интересы России. Мало заявить: «ошибаться можно, врать нельзя». Надо бы еще с экранов убрать долбоебов, что врут с самого утра о позднего вечера. И помощников Самого, пишущих абсолютно неграмотные и тупые речи. Особенно касаемо истории.
Но… с ними! Нынешняя Москва в моей власти. Кортеж стремительно проносится мимо толпящихся людей и сразу направляется внутрь Кремля. Даже воздух сегодня особенно пахнет. В небе лёгкая облачность, тепло. Но в это время за безопасностью следят и воздушного парада не будет. Жизнь и здоровье советского человека дороже дешевого пиара. Весь Президиум и большая часть секретарей ЦК в сборе. Тут же Косыгин и гости. 12 делегаций из социалистических стран, таких как Народная Республика Болгария, Куба и Северный Вьетнам с высокопоставленными лицами, включая премьер-министра Восточной Германии Вилли Стопа, члена политбюро Чехословакии Зденека Фирлингера, члена политбюро Алжира Хуари Бумедьена и председателя Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури. Я только успеваю протягивать руку. Некоторые в военной форме. Этих я приветствую жарче. Чувствуется всеобщее воодушевление. Мы, наконец, осмелились в открытую заново сказать о подвиге советского народа и отдать ему заслуженный кровью и потом великий Праздник.
Смотрю на часы, без двадцать десять.
— Леонид Ильич, пора, — охрана расступается, мы движемся в сторону стены. Там потайной ход к мавзолею. Тот, как положено торжественно украшен, а не закрыт сыкливо, как в буржуйском будущем. Мы идем по узкому проходу дальше и по ступенькам поднимаемся наверх. Тут я немного путаюсь, я же не был никогда на мавзолее. Но охрана бдит и не удивляется. Все сегодня волнуются. Основной Ареопаг движется со мной. Президиум в полном составе. Кандидаты, министр обороны, Захаров, Устинов. Их кителя звенят от медалей, блестят орденами. Гости ушли на предназначенные им места.
После моего появления наверху народ на трибунах приветствует меня. Я поднимаю и сжимаю руки в ответ. На небольшой по сути площади застыл коробки парадных расчетов. Сегодня парады пройдут по все стране. И за границей так же. В странах социалистического содружества они совместные с народными армиями. Я оглядываюсь. Все улыбаются, настроение у всех приподнятое. Даже на вышках телеоператоры радуются. Вижу комментаторов с телевидения, машу им руками. Меня уже ловят многочисленные камеры фотокоров и телеоператоров. Присутствует кроме нашей и мировая пресса.
Пусть видят, как мы празднуем свою Победу!
Время! Народ застывает, над площадью раздаются фанфары, затем голоса ведущих.