Но зачем тогда всю республику дёгтем мазать? При чем здесь украинство и националистические заскоки? Публика пребывала в некотором недоумении. Все это невзначай выливалась в прениях, а я внимательно слушал и наблюдал за залом. Да нет, ребятушки, вы этом дерьмеце уже давно завязли. Может, и не ваша вина, что еще с двадцатых годов большевики с какого-то перепуга затеяли усиленную украинизацию юга России. Ведь только недавно с петлюровцами воевали и хлебнули лиха. Столица вместо русского Харькова, который насильно тиснули в УССР, была перенесена в древний, но все равно еще русский город Киев.
И вот сейчас по лицам я отмечал случившуюся разделенность республики. Угрюмый и молчаливый Донбасс, яркий и жаркий центр и говорливую не по чину Западенцию. По сравнению с РСФСР УССР, как ни странно, менее урбанизирована, то есть селюковский представительный слой представлен широко. Это города Востока и даже Центра в целом русскоязычные, но уже не могут до конца переварить в себе самостийный элемент. Вернее, им не дают. Сложившаяся интеллигентская прослойка, особенно в культуре и образовании, привлекает «своих», а партийные органы закрывают на это безобразие глаза. Или даже продвигают. В итоге культура становится местечковой и недалёкой.
Хоспади, неужели Ильич этого не замечал?
Когда Брежнев родился, такого понятия, как «этнический украинец», вообще не существовало. В переписи населения Российской империи, произведенной в 1897-м, употреблялся термин «малоросс», причем это относилось к языку, на котором разговаривал человек. Вопрос стоял примерно так: «Каким языком вы владеете?» И подданные империи отвечали: великоросским, малороссийским, белорусским и так далее. В зависимости от того, носителем какого языка являлся человек, определяли его национальность.
Украинизация в южных губерниях проводилась не коммунистами, а так называемыми боротьбистами — бывшими членами левоэсеровской партии, базировавшейся на территории Малороссии. Эта партия возникла в 1917 году на волне известных революционных событий. У себя на родине они издавали газету «Боротьба». В двадцатые их разогнали. Однако люди, составлявшие ее ряды, никуда не исчезли. Войдя в РКП (б), они предприняли украинизацию на своеобразный рогульский манер. Кто этим занимался? Можно вспомнить заведующего отделом печати ЦК КП (б) Украины Андрея Хвылю, заместителя председателя СНК и председателя Госплана УССР Григория Гринько, наркома юстиции и прокурора УССР Николая Скрыпника, наркома финансов УССР Михаила Полоза, наркома просвещения УССР Александра Щумского и председателя киевского губисполкома Панаса Любченко.
И вот именно тогда Иосиф Сталин пишет письмо «Тов. Кагановичу и другим членам ПБ ЦК КП (б)У». Там, в частности, говорилось: «Нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета…»
Прекрасно, значит, уже тогда началось столкновение пролетарского образованного города с рогульским мелкобуржуазным менталитетом. Последнее в двадцать первом веке и вовсе поставило страну на грань выживания.
Эта первая волна украинизации закончилась с разгромом Сталиным оппозиции. И вы её до сих пор жалеете? Незаслуженно посадили? Ну-ну. Что касается второй волны украинизации, то она как раз пришлась на период правления на Украине Петра Шелеста. При нем, в частности, возродилась практика перевода управленческих кадров из западных регионов Украины, где многие симпатизировали Организации украинских националистов в центральные и юго-восточные, традиционно русские области. И она сейчас в самом разгаре. И вдобавок здесь замешен Подгорный. Смекаете, какой у меня на него накопится компромат?
С руководством МВД и МГБ УССР я разобрался еще вечером по приезде. Вместе с генпрокурором СССР Руденко мы представили им списки людей, чьи руки по локоть в крови советских людей. И задались законным вопросом — почему те свободно гуляет по украинской земле? Ответов на них не нашлось, и потому я потребовал от ответственных лиц заявления на увольнение на стол тут же. Никто не посмел возразить. Потому что рядом со мной сидела легенда — генерал Судоплатов. А его методы всем известны. Лучше уйти на пенсию, чем пропасть бесследно.
После тюрьмы он вышел больным насквозь человеком, так что прямо с Киева я его отправил в ведомственный санаторий Крыма. Пусть разведчик подлечится и заодно неспешно поработает с материалами. С Киевом он уже мне неплохо помог. Подсказал, кого стоит поставить во главе силовых ведомств, а кого убрать от греха подальше. Нет, «воронки» по ночам не ездили. Будем решать все по закону. По самому гуманному советскому закону. Ха-ха.