Оценивая специфику шведской модели экономики, чрезвычайно важным моментом является ее идентификация. Если в первые послевоенные годы пытались использовать основные арсеналы кейнсианской системы макроэкономического регулирования, то уже в начале 1950-х гг от них отказались прежде всего потому, что традиционная дилемма: «или высокая инфляция и низкая безработица или наоборот» — не имела в стране альтернативы из-за значительного недостатка трудовых ресурсов и жесткой позиции профсоюзов, которые умело манипулировали дефицитом трудовых ресурсов, возникшего в стране.
Неудачные попытки правительства по замораживанию зарплаты в 1940−50-х гг привели ведущих экономистов к мысли, что такие кейнсианские методы малоэффективны, а иногда даже вредны для Швеции.
Затем возникло новая система регулирования рынка труда, известная под названием «модель Рена-Мейднера» по фамилиям известных шведских аналитиков, которым была поставлена задача оптимизировать соответствующие отношения в экономике.
Основными инструментами реализации было использование налоговых и денежных ограничений, которые сдерживали цены на достаточно низком уровне, что вынуждало предпринимателей и профсоюзы отказаться от механизма инфляционного роста заработной платы. Меры, которые поддерживали совокупный спрос, оказались эффективными и относительно выборочной поддержки депрессивных регионов (чуть позже Швеция вместе с Финляндией отстояла свое право на получение системной помощи из структурных фондов ЕС для территории, имеющие низкую плотность населения), некоторых значимых для экономики отраслей и тех социальных групп населения, пострадавших в результате структурных изменений в экономике, которая была обусловлена изменением мировой конъюнктуры на товары и услуги.
Такие меры сделали рынок труда в стране гибким и таким, что четко ориентировался на реальные социальные гарантии.
Мировой кризис 1974–1975 гг болезненно отразилась на хозяйственном развитии Швеции, что привело сначала к замедлению темпов экономического роста, а затем и к их отрицательных показателей (так, в 1977 г. ВВП страны уменьшился на 2,5% относительно предыдущего). Одновременно уменьшался также процесс обновления производственных фондов, а большая зарплата рабочих и служащих и значительные размеры налогов способствовали оттоку капитала из страны. Так, за период 1975–1977 гг выпуск промышленной продукции сократился на 6%, а производственные мощности предприятий были загружены только на 75%.
Однако даже серьезные потрясения для шведской экономики не были причиной отказа от «модели Рена-Мейднера», которая применялась на всех фазах экономического цикла.
В 1970−80-е гг активно происходил процесс институциализации рынка труда, вследствие чего возникла государственная администрация рынка труда, которая состояла из управления рынком труда и специальных комитетов — ленов, отвечавшие за соответствующие биржи.
В 1980-е гг, наиболее успешные для экономики страны, широкое распространение получила система социальных льгот — явление социализации экономики, которое со временем стали называть «шведский моделью социализма».
Именно шведская модель экономики во многом была показательной для двух тогдашних сверхдержав мира СССР и США. В этот период большая часть трудовых ресурсов страны была занята в государственном секторе, что существенно увеличило налоговое бремя для предпринимательских структур, суммарные государственные расходы в это время уже превышали 60% ВВП страны, активно вводилось социальное страхование, главная цель которого заключалась в экономическом защите человека во всех критических случаях (безработица, болезни, старость, рождение ребенка). В 1975 г. по закону о пенсиях ее получатели получили исключительное право на специальную надбавку к ней, что вывело страну в число лидеров в мире по уровню пенсионного обеспечения.
Когда темпы экономического роста были достаточно высокими, повышения благосостояния имело довольно логичный и обоснованный вид, однако начиная с 1990 г. «шведское экономическое чудо» перестало быть образцом для воспроизведения в других странах.
Стремительно рос государственный долг, начался структурный кризис в промышленности, а дефицит бюджета достигал уже 14–15%. Государство оказалось неспособным поддерживать «полную занятость», налоговое бремя и высокий удельный вес трансфертных платежей отпугивала местных и иностранных инвесторов, капитал стремительно уходил из страны за границу. Постоянное увеличение зарплаты существенно отставало от роста производительности труда, что делало невозможным сдерживание инфляции традиционными методами. К этому добавлялась еще и банковский кризис середины 1990-х гг и неустойчивость национальной валюты — кроны.