Однако если выработать совместные позиции не удавалось и ему докладывались «разногласные» варианты, то обычно Громыко в конечном итоге соглашался с вариантом военных, мотивируя это тем, что на них лежит главная ответственность за оборону страны. Думаю, это объяснялось не только его нежеланием конфликтовать с военными коллегами; наверное, у него самого тоже проявлялся синдром военного поколения — горькая память о 1941 годе. Громыко не хотел, чтобы при каких-то обстоятельствах в будущем кто-то мог упрекнуть МИД в том, что он, мол, «разоружил» страну.
Неимоверные перегрузки, которые на протяжении десятилетий приходилось переносить Андрею Андреевичу, со временем стали сказываться на состоянии его здоровья. Достоянием широкой гласности стал случай, когда он потерял сознание во время выступления в Генеральной Ассамблее ООН, но такое случалось не однажды. Он старался не показывать своего плохого самочувствия и, когда требовали обстоятельства, работал с прежней энергией и отдачей. Но мне было известно, хотя и не от него самого, что со времени кончины Брежнева в ноябре 1982 года Андрей Андреевич хотел бы занять пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, то есть номинального главы государства, повседневные обязанности которого, однако, не шли ни в какое сравнение с нагрузками министра иностранных дел. По причинам, о которых говорилось в главе 12, этого не получалось. Когда же на мартовском (1985 г.) пленуме ЦК КПСС с предложением об избрании Генеральным секретарем М. С. Горбачева выступил именно Громыко, мне сразу стало ясно, что теперь наконец осуществится его желание. Так оно и случилось
Глава 10
9 ноября 1965 года. Пхеньян-Владивосток. Восток дело тонкое
Я задумчиво наблюдал, как уплывала в иллюминаторе назад Корея, и внезапно ощутил, как дико устал. Месяц выдался больно уже непростой. Неплохо было бы передохнуть и собраться с мыслями. Интересно, в Крыму еще тепло? Помню по той старой жизни, что в Турции еще можно купаться. Но для Ильича это недружеская держава, да и нет там пока туристической индустрии будущего. Сейчас курортный кластер для советских граждан создается в Варне на «Золотых песках» и в югославском Дубровнике. Болгары уже вовсю развивали его, а Тито надо чем-то платить за наши поставки. Когда мы еще военно-морскую базу обустроим, как и корабли для нее построим. Средиземное море пока для нас скорее поле разведки. Что туда выводить? Отжившие свое артиллерийские крейсера против авианосцев противника?
Затем мысли сами собой перекинулись на Северный Кавказ. Там же тоже есть курорты. Но уже ноябрь. Или Гагры? Где-то там была дача Сталина. Внезапно в голове возник один старый, но безумно интересный образ, и я даже воспрял духом. Хм, а это будет здорово, с ним встретиться, но действовать придется осторожно. Пока же лечу во Владивосток, первый город моего сибирского турне. Там пройдет несколько совещаний. Одно из них посвящено экономическому развитию Дальнего Востока, второе возможностям и потенциалу Тихоокеанского флота. Мне интересно мнение моряков. Ведь вскоре нам создавать план по строительству настоящего «Океанского флота».
Сейчас верфи доканчивают постройку начатых кораблей и уходят на ремонт и реконструкцию. Сначала стоит понять какие корабли и сколько нам их надо. А то настроим опять эсминцев серии 57-бис без достаточного ПВО. Смысла в этих корабликах? Чтобы было чем командовать товарищам адмиралам? Американцев нам так и так не догнать. Но свои АУГ, авианосные группировки создавать все равно рано или поздно придется. Огромная глупость использовать эскадры с тяжелыми крейсерами без должного авиационного прикрытия. Как послать смертников на убой. И обязательно разобраться с подводным флотом.