Всегда опрятная и следящая за своей внешностью девушка напоминала подобранную с улицы бродяжку с приличным алкоголичным стажем. Или человека, безнадёжно сражающегося со смертельной болезнью вот уже который год и постепенно теряющего позиции и все шансы на выздоровление. Тёмно-русые волосы Дейзи торчали в разные стороны беспорядочными прядями, нос распух, прежде яркие глаза потускнели и раскраснелись, как у кролика-альбиноса. На щеках остались многочисленные дорожки от бегущих слёз, пухлые, в бессилии искусанные губы потрескались и поблекли… Дейзи с трудом сдерживала рыдания, уставившись мокрыми от слёз глазами на юношу.
Она даже не переодевалась, понял Алан, разглядывая помятое вечернее платье несчастной девушки. Как же ей плохо, просто уму непостижимо…
- Алан… Ты всё-таки пришёл… Спасибо тебе.
- Я не мог не прийти, Дейзи.
- Проходи, не стой в дверях.
Алан протиснулся мимо разбитой горем девушки, снял куртку, повесил на вешалку и проследовал за Дейзи вглубь дома. Вот оно каково, быть одинокой, никому не нужной, раздавленной и повергнутой в кошмарное состояние матерью, подумалось ему. Матерью, лишившейся того единственного, что приносило ей радость и давало сил жить и двигаться дальше. Матерью, утратившей ребёнка. Дейзи опустилась на диван и закрыла ладонями лицо, глядя на Алана сквозь трясущиеся пальцы дикими, затравленными глазами.
Молодой человек присел рядом с ней и вздохнул. В гостиной царил пропитанный горем и унынием сумрак. Окна были зашторены, свет не горел. Как будто дом тосковал и грустил вместе со своей хозяйкой. На душе становилось тошно и погано. Алан негромко кашлянул, привлекая внимание Дейзи. Мысленно он клял себя последними ругательствами за неумение находить действительно нужные слова. Он никогда не знал, как сходиться с представительницами прекрасного пола. Не знал, что им говорить. Да и не хотел знать, если уж начистоту. И сейчас впервые в жизни жалел об этом удручающем пробеле в своём образовании. И что такая красивая девушка, как Дейзи, могла разглядеть в таком придурке, как он?
- Дейзи, я уверен, что всё будет хор… - Алан осёкся, раздражённо закатив глаза. Нет, ну вы послушайте, что за чушь он собрался тут городить! Что за бред? Какое на хрен «всё будет хорошо»? Это самое гнусное, пошлое и беспомощное, что можно сказать тому, кто нуждается в твоей поддержке. Чудесное начало…
- Алан, Тони – всё для меня… Если с ним произойдёт что-нибудь плохое, я умру.
- Не говори так, - Алан вполоборота повернулся к Дейзи. – Не смей и думать о плохом. Энди отличный полицейский и я уверен, что в самое ближайшее время он что-нибудь разузнает. И это будут хорошие вести.
- Из тебя неважный утешитель, Алан, - вымученно улыбнулась Дейзи, отняв руки от зарёванного лица. – Но всё равно спасибо. Шериф предупреждал, чтобы я не смела никому и словом обмолвится об… Об этом. Но я не смогла больше терпеть эту боль одна. Я больше не могу… Понимаешь? Я больше не могу быть одной! И не хочу!
Она тихонько заплакала, уткнувшись в плечо несколько растерявшегося юноши. Дейзи плакала ровно, без надрывных всхлипываний и истеричных рыданий. Видимо, сил у неё осталось не так уж и много. Алан торопливо обнял её и, баюкая, прижал к себе, ласково гладя по растрёпанной головке. Через минуту девушка перестала орошать его водолазку слезами и замерла, негромко сопя и доверчиво прижимаясь к груди. В наступившей тишине Алан слышал, как за стенами усиливающийся ветер яростно штурмует город, с дробным треском швыряя в стёкла окон горсти дождевых капель. Словно состязаясь с ветром, дождь, обнаглев, нахально стучал по крыше. Его звук убаюкивал и успокаивал.
- Представляешь, они сейчас совершенно одни… Напуганные, голодные, дрожащие от холода… И некому прийти им на помощь. Совсем.
Алан понятия не имел, откуда у Дейзи взялись такие познания, но продолжал успокаивающе гладить её по волосам. А в голове у него зрела одна курьёзная идея. У него уже не оставалось никаких сомнений, что в Хеллвиле творится какая-то чертовщина, словно оправдывая название городка. Вот только логично увязать все фрагменты в одну целостную картину пока не получалось. Но достаточно нащупать хотя бы одну ниточку, чтобы в итоге прийти к развязке.
- Я боюсь, что когда Энди, наконец, продвинется в этом деле хоть немножко, то будет слишком поздно, - Дейзи глухо бубнила, её горячее дыхание обжигало Алану грудь, проникая через тонкую ткань водолазки. – Я до одури боюсь потерять моего мальчика…
- Мы что-нибудь придумаем, - сказал Алан, целуя Дейзи в макушку. – Обязательно. Я обещаю тебе.
Девушка подняла голову и потёрлась носом о щёку Алана. Глядя ему в глаза, она произнесла:
- Алан, умоляю, помоги мне вернуть сына. Пожалуйста… Я знаю, ты очень сильный, в тебе есть что-то, что отличает тебя от остальных. Ты не такой, как все. Я не знаю, какие ещё секреты ты скрываешь от окружающих, но если это поможет найти Тони, то… Я умоляю тебя, Алан…
- Ш-ш-ш, не бросайся словами, - юноша приложил к искусанным губам Дейзи указательный палец. – Никогда не проси ничего у тех людей, в которых ты хоть на йоту сомневаешься.
- Я не сомневаюсь в ТЕБЕ. И мне этого достаточно. И… Я же люблю тебя, дурака, понимаешь ты или нет?! Боже, ну почему я вынуждена говорить тебе это при таких обстоятельствах?.. Хотя ты и сам всё знаешь.
Алан нежно взял лицо готовой опять зареветь девушки в ладони и улыбнулся:
- Дейзи, даю слово, что я сделаю всё, что в моих силах для того, чтобы вернуть тебе Тони. И если между мною и твоим сыном встанет хоть сам дьявол, я ему не завидую. Он будет повержен.
Дейзи на несколько секунд оторопела. Алан говорил буднично и спокойно, словно он рассуждал о недавно вышедшем на экраны кинофильме. Но что-то в его голосе, в манере выражаться указывало на то, что юноша и не думает шутить. И она, поёжившись, поймала себя на мысли, что и впрямь не завидует тому, кто перейдёт Алану дорожку.
- Алан, можно тебя попросить?
- Проси. Сегодня я ни в чём не посмею тебе отказать.
- Люби меня, Алан Блейз… Пожалуйста. Хотя бы сегодня. Полюби меня ещё один разочек, пусть ему даже и суждено стать последним. Возьми меня. Я так тебя хочу…
Дейзи потянулась к нему приоткрытыми пухлыми губами, и он не смог ей отказать. Не сейчас. Не сегодня.
____________________________________________
Грэм Лоулес разбил четвёртую тарелку и понял, что если так и дальше пойдёт, то он перещёлкает всю посуду в баре ни за понюшку табака. Нет, бывало, конечно, что он и раньше ронял тарелки на пол, обеспечивая уборщиц дополнительной работой, но чтобы четыре тарелки с небольшими интервалами в течение сорока минут?! Тонкая дешёвая керамика не выдерживала никакой критики, проигрывая твёрдому дубовому полу по всем статьям.
Хозяин «Вперёд на ногах – обратно на руках» всегда начинал работать после часа пополудни, педантично проверяя содержимое пивной бочки и пересматривая вымытые бокалы. Остальные сотрудники сего популярнейшего среди местного населения заведения подтягивались к бару немногим позже. И всегда заставали хозяина уверенно и неколебимо стоящим за барной стойкой, с неизменным полотенцем через плечо и какой-нибудь кружкой в руках. Или тарелкой. По старой привычке некоторые тарелки он любовно протирал по второму и по третьему разу. Сегодня эта безобидная привычка немилосердно выходила ему боком.
…. Стряхивая с зелёного зонта, больше смахивающего на пляжный шезлонг, дождевые капли, в бар вошёл Большой Том. Здоровяк торопливо протиснулся в дверной проём и сложил зонтик. Оставляя на безупречно чистом полу мокрые отпечатки огромных лапищ сорок пятого размера, вышибала, отдуваясь, подкатил к стойке и взгромоздился на один из круглых табуретов. Неодобрительно хмурясь (опять–таки больше по привычке, ибо амбал патологически неисправим!) Лоулес поставил перед Томом до краёв наполненную золотистым пивом стеклянную кружку.
Благодарно кивнув, Большой Том молодецки крякнул и мощно заглотил сразу половину ароматного ячменного напитка. Вытерев тыльной стороной ладони с мясистых губ остатки пены, вышибала вопросительно уставился на Грэма.
- Ну давай, босс, выкладывай. Чего уж там таиться то…