— Слушаю, — я вложила в это слово максимальную серьёзность, хотя была растеряна больше некуда.
— Скажите, правду говорят, будто вы можете помирить кого угодно с кем угодно?
Глава третья
Продолжение дневника Светланы Некрасовой (август 1986 года)
Сначала я просто молча смотрела на Олега Петровича, не в силах ответить. Кажется, я начала понимать, зачем он пришёл ко мне. Это понимание было ужасно. Всё, что я чувствовала до сих пор, показалось мне цветочками.
— Говорят, да? — промямлила я.
Я ведь должна была хоть что-то ответить.
— Да, — кивнул Олег Петрович. — Я слышал разговоры в учительской, когда перед зимними каникулами вы помирили двух учителей истории, которые поссорились из-за того, что не могли поделить кабинет. Тогда коллеги говорили, что это далеко не первый случай… Что вы даже помирили одну из учителей начальной школы с её мужем. Помирили мать и дочь, работающих в школьной столовой. А чаще всего вы мирите учеников.
— Бывает, — мне пришлось прочистить горло.
Надо же, какая у него цепкая память! Всё услышал, всё запомнил, всё на ус намотал… Хоть и нет у него усов.
— Светлана Леонидовна, у меня к вам личная просьба. Очень конфиденциальная. И крайне важная.
— Слушаю, — обречённо ответила я, сцепив на коленях кисти рук и разглядывая их так внимательно, словно на них была написана истина.
— Понимаете, — начал Олег Петрович вежливо и значительно, но потом вдруг заговорил торопливо, сбивчиво и горячо. — Вы наверняка в курсе того, что мы с Татьяной Антоновной встречаемся… Все знают об этом, да мы и не скрывали этого. Видите ли… Таня оставила меня несколько дней назад без объяснения причин, бросила. Сказала, что между нами всё кончено. А я не могу без неё… Я люблю её, а она и слушать меня не хочет…
Мне хотелось закрыть глаза и сжать зубы от боли, но я продолжала сидеть, как истукан: не изображать же перед Олегом Петровичем актрису погорелого театра!
Он заглянул в моё лицо:
— Светлана Леонидовна, вы слышите меня?
В его голосе было настоящее отчаяние.
— Да, слышу, — кивнула я. — Может, необходимо всё же уточнить причину, по которой Татьяна Антоновна вас оставила?
— Я бы рад, но она не разговаривает со мной. Пожалуйста, Светлана Леонидовна, сделайте что-нибудь! Я очень вас прошу. Мне больше не к кому обратиться. В долгу я не останусь.
Ага, только этого не хватало! В долгу он не останется…
— Олег Петрович, — спокойно начала я, удивляясь, откуда у моего организма взялись ресурсы на изображение этого спокойствия. — Это слишком личное дело, понимаете? Боюсь, я не смогу…
— Светлана Леонидовна, но вы же мирили до этого влюблённых и даже супругов!
"Да не любит она тебя! " — хотелось крикнуть мне больше всего на свете.
Когда любят, не целуются с другим! И не надо уверять меня, будто это — родственник, четвероюродный племянник двоюродной бабушки! Мне не десять лет, чтобы я не понимала подобных вещей.
— Олег Петрович…
— Светлана Леонидовна!
Он смотрел на меня так, что я, человек, которого воспитали в атеистической среде, впервые обратилась к Богу. Я мысленно спрашивала, что же я такое совершила? Почему и как я должна вынести это, пережить?
Я не могла сказать Олегу Петровичу о том, что видела месяц назад. Понимала, что должна сказать, но не могла. У меня язык не повернулся бы. И отказать ему я не могла.
Я начала лихорадочно думать о том, что могу сделать в данной ситуации. Мы с сентября работали в одном коллективе и с ним, и с Татьяной Антоновной, и я успела сложить о них обоих определённое мнение.
— Разговоры тут не помогут, — задумчиво сказала я. — Татьяна Антоновна — большая собственница. Вы должны вызвать её ревность, и она сама захочет вас вернуть.
Я говорила совершенно искренне, называя вещи своими именами. Хотя, конечно, можно было бы добавить следующее: "У твоей Татьяны очень цепкие руки, самомнение выше крыши и непомерное тщеславие. Едва она заметит, что ты увлёкся другой, как тут же захочет вернуть свою власть над тобой, даже если ты ей не нужен".
Конечно, я этого не сказала вслух…
— А вы поможете мне, Светлана Леонидовна?
— В смысле? Вы хотите, чтобы я посоветовала вам актрису на роль якобы вашей новой девушки? Я не знаю таких, тут нужно вам самому подумать. Вы же не станете лгать какой-либо девушке и использовать её вслепую? Потому, если решитесь на этот путь, хорошо обдумайте данный вопрос.
— Светлана Леонидовна, поскольку вы уже в курсе ситуации… А мне бы не хотелось втягивать посторонних… Может, вы сыграете роль моей девушки? Я уверен в вашей порядочности, в том, что вы никому ничего не расскажете. А я потом тоже непременно что-нибудь сделаю для вас, клянусь!