Вот таким нехитрым способом я сама себя загнала в ещё худшую ловушку…
— Олег Петрович, я не смогу, простите меня. Знаете… Мне некогда. Совсем. Дефицит времени.
— А вы обращайтесь ко мне, Светлана Леонидовна! Я вам окажу любую помощь. Что нужно сделать? Вы только скажи́те!
Я думала. А вдруг, если Татьяна Антоновна приревнует, это поможет ей сделать выбор? Естественно, в пользу Олега Петровича. Получается, я должна своими руками отдать его ей? Так он мне и не принадлежит. Он не любит меня и никогда не полюбит; я для него — средство достижения цели. Как там у Чернышевского? Я помогу ему стать счастливым не со мной, а сама буду счастлива от его счастья? Как Лопухов, муж Веры Павловны? Что-то как-то мне совсем не хотелось проверять эту теорию на себе, но выбора, похоже, не было…
Красивые женщины имеют право на выбор. Это такие простушки, как я, должны довольствоваться отведённой для них ролью. Я же хочу, чтобы Олег Петрович был счастлив? Хочу. А он может быть счастлив только с ней. Вон как упрашивает меня помочь…
— Хорошо, — сухо сказала я. — Я буду помогать вам, но вы должны слушаться меня во всём.
— Конечно, Светлана Леонидовна! Конечно, я буду слушаться! Спасибо вам… Вы даже не представляете, насколько я вам благодарен!
…С этого дня мы с Олегом Петровичем изображали пару. Он, и вправду, во всём слушался меня. Очень помог с организацией сбора пионерской дружины и с организацией праздника. Если уроки у него заканчивались раньше, ждал меня с работы и провожал до дома. Мы очень много говорили с ним. Он прекрасный собеседник, остроумный и эрудированный. Как можно было променять его на другого? Никогда этого не пойму…
Правда, я всё же не могла допустить того, чтобы мы изображали влюблённых, — такая заявка обязывала бы к соответствующему поведению. Всё выглядело так, будто Олег Петрович только начинает ухаживать за мной, а я принимаю его ухаживания.
Однажды, уже когда у учеников начались экзамены, Олег Петрович всё же проявил самодеятельность и подарил мне большой букет.
А в один из дней я должна была присутствовать на экзамене по химии, но директор отозвала меня и отправила с поручением в отдел образования. Вместо меня на экзамен вызвалась пойти… Татьяна Антоновна.
Я успела вернуться из отдела образования и увидела в окно, как Олег Петрович и Татьяна Антоновна ушли домой вдвоём, держась за руки.
В тот же день я положила на стол директора заявление об увольнении. Об одном жалею: надо было сделать это раньше, в тот день, когда Олег Петрович подошёл ко мне с просьбой. Точнее, с мольбой.
К счастью, экзамены уже подходили к концу, и мне удалось уговорить директора отпустить меня без отработки.
Вот так и закончилась эта история, а вместе с ней — моя работа в самой большой и современной школе нашего города.
Сейчас, когда прошло уже почти два месяца, я могу обсудить это хотя бы с самой собой. Пожалуй, это лето стало самым тяжёлым и трудным в моей жизни, однако здесь, на море, мне стало значительно легче. Особенно, после того, как я нашла здесь и прочитала историю Фериде. Всё же есть в жизни и справедливость, и счастье. Возможно, когда-то и у меня будет…
Дневник я оставлю здесь, не повезу эти воспоминания в свою новую жизнь. Я выговорилась, а теперь хочу, закрыв дневник, окончательно закрыть эту страницу. Меня ждёт новая работа. Новая жизнь. О том, что было, я не стану больше ни думать, ни вспоминать… И генерировать чужое счастье я больше никогда не буду.
Глава четвёртая
Как же так? Это всё?!
Дина была очень расстроена. Точнее, не просто очень расстроена: у неё возникло такое чувство, будто она потеряла половину сердца.
История Светланы Некрасовой настолько захватила и впечатлила её, что собственные пережитые проблемы показались вдруг сущей ерундой.
Когда Света сделала запись в дневнике, она была ровесницей Дины. Глядя в окно на начинающиеся южные сумерки, Дина размышляла о том, как бы она сама поступила, окажись на месте Светы.
Она тоже не смогла бы рассказать любимому человеку правду. Вроде, умом понимала, что скрывать такое нельзя. Нельзя никому позволять обманывать и унижать любимого человека. Но как вообще можно о таком рассказать? Увидеть его реакцию, его глаза? Увидеть, как в этих глазах умирает надежда?
Нет, это было бы выше её сил. И отказать в его просьбе она тоже не смогла бы. То есть, получается, Дина поступила бы так же, как Света? Видимо, да. Но лучше не испытывать в своей жизни ничего подобного и не определять опытным путём свою реакцию.