— Ставлю на кон свою свободу и жизнь и желаю, чтобы мой оппонент поставил то же самое.
— Тишина! — закричал учитель громогласным голосом, усиленным магией, затыкая вышедшую из себя толпу. — Я получил двойное подтверждение ставки от господина Мышецкого! Правильно ли я понимаю, господин Урусов, что Вы заранее дали согласие и от своих слов не отступите?
Белоснежка молчал, а глаз его дёргался так, будто на его нервах решили сыграть, как на гитарных струнах. Боюсь представить, какие мысли сейчас крутятся в его голове и о чём он думает. Наверное, жалеет, что согласился и на публику сказал, что примет любую ставку. Отказаться от дуэли сейчас значит дать заднюю и навсегда опозорить себя в глазах учеников академии и не только. А если верить Олегу, выходцы из академии в будущем становятся серьёзными шишками в Империи. Если не все, то большая часть, так точно. И если он сейчас себя опозорит, то в дальнейшем может забыть о серьёзной карьере. Выходит, сам он себя в угол загнал, и у него нет другого выхода, кроме как принять мои условия.
— Я принимаю ставку… — тихо ответил он, но дважды повторять ему не пришлось. Его услышали все, так как зал в этом моменте затих до состояния гробовой тишины.
— Да будет так! — мигом выпалил учитель и вздёрнул вверх руку. — Дуэль пройдёт здесь и сейчас по правилам кулачного поединка! Ставкой поединка станет свобода и жизнь участников, а значит, и право на собственное мнение! Победителем будет считаться тот, кто заставит оппонента сдаться или отправит того в нокаут! Дуэль пройдёт между Мышецким Сергеем Владимировичем и Урусовым Степаном Аркадьевичем! Попрошу разойтись и дать дуэлянтам пространство для манёвра!
Признаюсь, меня охватил лёгкий мандраж. И дело было вовсе не в том, что я боялся проиграть. Вовсе нет, я был на сто процентов уверен в своей победе. Хоть я и понимаю, что не стоит недооценивать своего оппонента, но без магии подавляющая часть здешних студентов нули без палочки, и я на голову превосхожу их по силе. Мандраж у меня из-за адреналина, который вспрыснулся в мою кровь и раскочегарил сердце до невообразимых значений. Давненько я такого не испытывал, и чувство это вновь напомнило мне, что я живой! Да чего уж там, меня вновь охватил азарт битвы! Последний раз, когда такое происходило, было как раз перед моей смертью, и тогда я не успел вдоволь насладиться этим моментом. Сейчас же ничто и никто не смогут мне помешать!
— СТОЯТЬ!!! — громогласный женский голос разнёсся по столовому залу, сбив весь настрой. Студенты закрыли уши руками, кто-то пригнулся, а некоторые и вовсе пошатнулись, на мгновение потеряв рассудок. Учитель, уже готовившийся к дуэли, дёрнулся и посмотрел на выход из столовой, откуда донёсся властный голос. Мы с Урусовым посмотрели туда же и увидели Анастасию Викторовну. Её лицо отражало весь тот гнев, который она скопила в себе за долгие годы. — Подобные дуэли запрещены в стенах академии без соблюдения надлежащих правил! Господин Головин, разве Вы не знаете, что подобные дуэли запрещено проводить в одиночку и без подготовки?
— Г-госпожа Мышецкая?.. — кажется, учитель чуть дар речи не потерял от той ауры, которая пёрла от «моей» тётушки. — Что Вы здесь делаете?
— Мне доложили о том, что здесь происходит, и я решила вмешаться в это вопиющие безобразие и своеволие! — ответила она, подойдя к нам ближе. — Извольте объясниться, господи Головин, как Вы допустили подобное? Разве не Вы были одним из тех, кто лично помогал моему брату составлять устав? Ещё до того, как он покинул пост директора академии?
— Д-да, это п-правда, но…
— Тогда какого чёрта Вы не исполняете свои прямые обязанности⁈ — взревела директриса, но быстр спустила градус. — В любом случае, дуэль вынуждена отменить!
Послышалось негодование учеников, да и сам Урусов, кажется, заметно расстроился таким поворотом событий, поглядывая на меня с остервенением. Поняв, что съехать так просто не выйдет, Анастасия Викторовна поспешила добавить:
— Отменяется временно, до момента, пока не будут урегулированы все вопросы по её проведению. Дату, время и место проведения дуэли обозначим завтра утром перед занятиями! — громогласно объявила она всем, чтобы никто не пропустил это мимо ушей. Когда толпа начала успокаиваться, она бросила в мою сторону острый взгляд и сквозь зубы прошептала. — Через час в моём кабинете! И чтобы как штык, понял⁈
Подняв взгляд на учителя и Урусова, она натянула на лицо наигранную улыбку.
— Чего встали, друзья мои? Прошу вас, идите, занимайтесь своими делами и не создавайте больше подобных ситуаций, — она бросила на учителя отдельный взгляд. — А тебя, Головин, попрошу пройти со мной на отдельный разговор. Сейчас же!..