Я двигался медленно, чтобы не привлекать внимания, но, могу уверить вас, мозг мой работал быстро. Мой одноместный разведочный флайер обладал большой скоростью, и я мог развернуться и попробовать улететь от патрульного корабля, но против этого существовало два важных возражения. Во-первых, он немедленно открыл бы огонь, а шансы на то, что меня не собьют, были очень малы. Во-вторых, если бы я все же каким-то образом убежал, для меня стало бы практически невозможным попасть в город прежним путем, поскольку мой корабль был бы взят на заметку, и вся патрульная служба искала бы его.
Крейсер приближался ко мне, и я лихорадочно придумывал историю о своем долгом отсутствии в Зоданге и утрате документов. Лучшее, на что я мог надеяться при отсутствии документов, это на свой запас денег, который, возможно, в чем-то помог бы мне. На это, однако, была слабая надежда, ведь они, вероятно, захотели бы узнать, кто был моим нанимателем, когда я потерял документы, а без этого мне грозила все та же беда.
Вот они уже приблизились на расстояние окрика; я ждал, что сейчас мне прикажут остановиться. В этот момент я услышал над собой громкий треск. Взглянув туда, я увидел два столкнувшихся маленьких корабля. Переведя взгляд на патрульный корабль, я отчетливо разглядел офицера — он тоже смотрел в ту сторону, отдавая короткие приказы. И тут острый нос его крейсера начал подниматься. Внимание было отвлечено более важным происшествием, и я спокойно проскользнул в город.
Много лет назад, когда Зодангу захватили зеленые орды тарков, она была почти полностью разрушена. С тем старым городом я был хорошо знаком, а восстановленную Зодангу я посещал всего один или два раза.
Медленно пролетая над городом, я нашел наконец то, что искал — скромный общественный ангар на его бедных окраинах. В любом городе есть такие районы, они хороши тем, что там не рискуешь встретить любопытствующих и расспрашивающих, если только не нарвешься на представителя закона.
Выбранный мною район Зоданги и ангар выглядели именно такими. Ангар размещался на крыше очень старого здания, которое, очевидно, избежало разрушения во время нашествия тарков. Посадочная площадка была маленькой, а сам ангар — грязным и неопрятным.
Когда мой флайер опустился на крышу, толстый человек, вымазанный черной смазкой, появился из-за флайера, над мотором которого он работал. Он вопросительно посмотрел на меня, и я подумал, что у него не слишком дружелюбное выражение лица.
— Чего ты хочешь?
— Это общественный ангар?
— Да.
— Я хочу поставить свой корабль.
— У тебя есть деньги? — спросил он.
— Немного. Я заплачу за месяц вперед, — ответил я.
Хмурое выражение исчезло с его лица.
— В ангаре есть свободное место, — проговорил он и указал мне: — Поставь флайер туда.
Разместив флайер и закрыв его приборы, я возвратился к человеку и заплатил ему.
— Есть здесь поблизости где-нибудь хороший общественный дом, дешевый и не слишком грязный? — спросил я.
— Как раз в этом здании, — ответил он. — Лучше ты нигде не найдешь.
Это вполне устраивало меня: когда пускаешься в приключения, никогда не знаешь, когда тебе понадобится флайер. А ведь от этого может зависеть жизнь и смерть. Оставив владельца ангара, я спустился по пандусу в отверстие в крыше. Лифты поднимались только до этажа под крышей. Здесь я отыскал один с раскрытой дверцей. Лифтером был рассеянный юноша в бедной одежде.
— На первый этаж? — спросил он.
— Мне нужно снять помещение, — разъяснил я. — Я хочу побывать в конторе этого общественного здания.
Он кивнул, и лифт двинулся вниз. Изнутри здание казалось еще более старым и ветхим, чем снаружи, а верхние этажи — практически нежилыми.
— Приехали, — сказал лифтер.
Он остановил лифт и открыл дверь.
В марсианских городах подобные общественные здания используются главным образом как спальни; там редко бывают отдельные комнаты. Вдоль стен длинных комнат расставлены низкие пронумерованные платформы, на которых каждый гость оставляет свои спальные шелка и меха. Днем и ночью здания патрулируются вооруженными охранниками, нанятыми владельцами: слишком часто здесь происходят убийства. Потому-то не пользуются особым спросом отдельные комнаты.
В тех общественных местах, где живут и женщины, больше отдельных комнат и нет охраны, поскольку на Барсуме не принято убивать женщин (лишь в крайне редких случаях наемные убийцы поднимают на них руку).
Общественное здание, куда привел меня случай, предназначалось только для мужчин. Владелец, дородный человек, в прошлом известный пантан, или солдат судьбы, показал мне мое спальное место и взял плату. Указав в ответ на мой вопрос направление, в котором находится столовая, он ушел.
В это дневное время в доме почти никого не было, но все личные вещи, меха и шелка открыто лежали на своих местах, никем не охраняемые. А вот воровство практически неизвестно на Марсе.
Я принес с собой старые спальные шелка и меха и положил их на свою платформу. На соседнем месте лежал человек с хитрыми глазами и злым лицом. Он с подозрением следил за мной с того момента, как я вошел. Наконец, он заговорил со мной:
— Каор, — сказал он, используя обычную форму марсианского приветствия.
Я кивнул и ответил тем же.
— Мы будем соседями, — продолжал он.
— По-видимому.
— Ты, очевидно, не здешний, по крайней мере в этой части города я тебя не встречал. Я слышал, как ты спрашивал владельца о столовой. Та, которую он указал тебе, не так уж хороша. Я обычно хожу в другую. Если хочешь, идем со мной.
Какая-то таинственность этого человека в сочетании с его злым лицом натолкнула меня на мысль, что он может быть связан с преступным миром, но именно такие люди мне были и нужны, поэтому я быстро согласился.
— Мое имя Рапас, — сказал он. — Меня называют Рапас Ульсио, — добавил он не без гордости.
Теперь я был уверен, что оценил его верно, потому что «ульсио» — значит «крыса».
— Меня зовут Вандор, — сказал я.
— По твоим украшениям я вижу, что ты зоданганец, — заметил он, когда мы шли к лифту.
— Да, — ответил я. — Но я много лет не был в городе. В сущности, я не был здесь с того времени, когда город был сожжен тарками. В нем так много изменений, что кажется, будто пришел в чужой город.
— По внешнему виду ты похож на профессионального солдата, — предположил он.
— Я пантан, служил много лет в другой стране, но недавно убил там человека и вынужден был бежать.
Я знал, что если он преступник, как я предположил, это признание в убийстве заставит его держаться со мной свободнее.
Он быстро взглянул на меня и отвел глаза. Я увидел, что мое признание произвело на него впечатление.
По пути в столовую, которая размещалась на другой улице недалеко от общественного здания, мы продолжили наш разговор.
— Ты хочешь остаться в Зоданге? — спросил он.
— Это зависит от того, найду ли я здесь жилье, — ответил я. — Денег моих хватит ненадолго и, конечно, оставив своего последнего нанимателя при таких обстоятельствах, я не получил документов, поэтому мне вообще будет трудно найти место.
За едой Рапас немало выпил, и чем больше он пил, тем разговорчивей становился.
— Я присматривался к тебе, Вандор, — заявил он наконец, — и если ты настоящий парень, а мне кажется, что так оно и есть, то я смогу найти тебе нанимателя.
Он придвинулся ко мне и зашептал на ухо совсем тихо:
— Я — наемный убийца.
Это была невероятная удача. Я надеялся установить связь с убийцами, и первый же человек, с которым я познакомился, признался мне, что он один из них.