Я наклоняюсь к нему, потому что, кажется, неверно расслышала:
— Что?
Дэй внимательно разглядывает меня. Его рука чуть подрагивает, он словно хочет прикоснуться к моей щеке. Но не делает этого.
— Я пришел, чтобы сказать тебе: соглашайся, — тихо повторяет он.
Я непроизвольно моргаю. Горло вдруг пронзает боль, в глазах все мутнеет и плывет. Такая реакция не может быть верной, я ожидала от Дэя десяток разных ответов, но только не такой. А может, меня потрясают не столько его слова, сколько то, как он их произносит? Он словно отказывается от меня. Секунду я смотрю на него: уж не привиделось ли мне? Но его выражение лица — печальное, отстраненное — не меняется. Я отворачиваюсь, передвигаюсь на край дивана. Голова совершенно пуста, но мне все же хватает ясности мысли, чтобы прошептать:
— Почему?
— А почему нет? — спрашивает Дэй.
Голос его звучит отстраненно, скомкано, он похож на мертвый цветок.
Я не понимаю. Может быть, он разыгрывает сарказм? Или таким образом дает понять, что все еще ищет возможность быть со мной? Но он ничего не добавляет к своему ответу. Зачем он просит меня принять предложение Президента? Я думала, он будет счастлив, когда все кончится, когда у нас появится шанс наладить что-то вроде нормальной семейной жизни, что бы эти слова — «нормальная семейная жизнь» — ни означали? Мне было бы очень легко найти с Анденом компромисс. Или вообще отвергнуть его просьбу. Почему Дэй не предложил этого? Я думала, он из нас двоих более эмоционален.
Дэй горько улыбается, видя, что я медлю с ответом. Между нами встала непроницаемая стена, мы сидим, не прикасаясь друг к другу, считая беззвучно падающие секунды. Проходит несколько секунд, он тяжело вздыхает и говорит:
— Я… гм… хочу сказать тебе еще кое-что.
Я безмолвно киваю, жду продолжения. Боюсь того, что он скажет. Объяснит причину.
Он долго медлит, но, прежде чем заговорить, трясет головой и трагически усмехается. Я понимаю: он передумал, спрятал невысказанную тайну в недоступные глубины своего сердца.
— Знаешь, иногда задаюсь вопросом, как бы сложились наши отношения, если бы я… просто встретил тебя в один прекрасный день. Как бывает у нормальных людей. Если бы я просто столкнулся с тобой на улице в одно солнечное утро, увидел, какая ты классная девчонка, остановился, пожал бы тебе руку и сказал: «Привет, меня зовут Дэниел».
Я закрываю глаза — как бы это было прекрасно. Как свободно мы бы себя чувствовали. Как легко.
— Если бы… — шепчу я.
Дэй играет золотой цепочкой своей перчатки.
— Анден — Президент всей Республики. Другого такого шанса может и не быть.
Я понимаю, что он пытается сказать.
— Не волнуйся, если я откажусь, то все равно смогу влиять на политику Республики. Или найду какую-нибудь другую должность. Это не единственный способ…
— Услышь меня, Джун, — тихо говорит он, вскидывая руки. — Не знаю, хватит ли мне пороху повторить.
Меня охватывает дрожь, когда я слышу, как с его губ срывается мое имя. Он улыбается так, что все внутри содрогается. Не знаю почему, но вид у него такой, будто он смотрит на меня в последний раз.
— Послушай, мы оба знаем, что должно произойти. Мы знакомы всего два месяца. Но я всю жизнь боролся с системой, которую теперь хочет изменить Президент. И ты… твоя семья пострадала не меньше моей. — Он замолкает, и на его лице появляется отстраненное выражение. — Наверно, у меня неплохо получается произносить речи с балконов и убеждать толпу, но я ничего не смыслю в политике. Я могу стать только символом. Но ты… у тебя всегда было то, что нужно людям. Ты можешь преобразить страну.
Он берет меня за руку и прикасается к тому месту на пальце, где было его колечко. Я чувствую мозоли на его ладонях, болезненную мягкость его движений.
— Конечно, решать тебе, но ты знаешь, что надо сделать. Не принимай решение, исходя из чувства вины или чего-нибудь в этом роде. Не думай обо мне. Я знаю, ты поэтому еще не согласилась… я вижу это по твоему лицу.
Я молчу. О чем он говорит? Что читает по моему лицу? Как я выгляжу?
Дэй вздыхает в ответ на мое молчание. Он непроницаем.
— Джун, у нас с тобой никогда ничего не получится.
Он медленно произносит слова, голос его звучит так, словно готов в любую секунду сорваться. Вот она — истинная причина. Я трясу головой, не хочу больше слушать. Только не такие слова. Пожалуйста, Дэй, не говори так, не говори!
— Мы придумаем что-нибудь, — обещаю я. Мысли возникают в голове и срываются с моих губ: — Я могу какое-то время поработать в столичной патрульной службе. В любом случае такой вариант более приемлем. Или поработаю помощником сенатора, если надумаю пойти в политику. Двенадцать сенаторов…