Я тихонько присвистываю:
— Ничего себе «убого».
Улыбка сходит с моих губ, когда я кидаю взгляд на Джун. Ее лицо с татуировкой феникса напряглось. И хотя взгляд нейтрален, она явно нехорошо себя чувствует, на нее увиденное не произвело никакого впечатления. Да и с какой стати? В ее собственной квартире наверняка было ничуть не хуже. Глаза Джун внимательно оглядывают комнату, отмечают то, чего я никогда бы не заметил. Взгляд проницательный и расчетливый, как у любого хорошего солдата Республики. Одна ее рука застыла у талии, где спрятаны два ножа.
Мгновение спустя мое внимание привлекает девчонка, стоящая за диваном в центре. Она впивается в меня взглядом, прищуривается, словно не веря своим глазам. Ее рот в изумлении открывается, маленькие розовые губы образуют букву «О». Волосы короткие — в косички не заплести, — путаной завесой спадают до середины шеи. Постойте-ка. Сердце екает. Из-за этой стрижки я ее не узнал.
Тесс.
— Это ты! — вскрикивает она.
Прежде чем я успеваю ответить, Тесс бросается ко мне, обхватывает руками шею. Приходится сделать шаг назад, я с трудом удерживаю равновесие.
— И в самом деле ты. Глазам своим не верю! Ты здесь! Ты жив!
Мысли путаются. Несколько секунд я даже боли в ноге не чувствую. Могу только крепко обхватить Тесс за талию, положить голову ей на плечо и закрыть глаза. Гора с плеч, какое облегчение. Делаю глубокий вдох — ее тепло и сладковатый запах волос успокаивают меня. С двенадцати лет я каждый день видел ее, но вот теперь, после нескольких недель разлуки, вдруг понимаю, что она уже не десятилетняя девчонка, которую я встретил когда-то на грязной улочке. Она кажется мне другой. Повзрослевшей. В груди что-то щемит.
— Рад тебя видеть, сестренка, — шепчу я. — Хорошо выглядишь.
Тесс сильнее прижимается ко мне. Я чувствую, как она задерживает дыхание — изо всех сил старается не разрыдаться.
Нашу идиллию прерывает Каэдэ:
— Хватит. Развели мелодраму.
Мы разъединяемся, неловко посмеиваясь, и Тесс вытирает слезы с глаз. Она обменивается неловкой улыбкой с Джун, затем поворачивается и возвращается туда, где ждет еще один человек — мужчина.
Каэдэ открывает рот, но мужчина, подняв руку в перчатке, останавливает ее. Это меня более чем удивляет. Каэдэ ведет себя по-хозяйски, и я решил, что она и возглавляет группу. Не могу себе представить, чтобы такая девица кому-то подчинялась. Но вот она поджимает губы и опускается на диван, а человек встает и обращается к нам. Он высок, ему, вероятно, чуть за сорок, хорошо сложен — у него широкие, мощные плечи. Смуглая кожа, волосы собраны сзади в короткий курчавый хвостик. На носу сидят очки в черной проволочной оправе.
— Итак, вы тот, о ком мы столько слышали, — произносит он. — Рад вас видеть, Дэй.
Хотелось бы мне выглядеть получше, но я стою, сгорбившись от боли.
— Взаимно. Спасибо, что приняли нас.
— Приношу извинения, что не проводили вас обоих до Вегаса, — говорит он, поправляя очки. — Ситуация вроде бы спокойная, но я не люблю без нужды рисковать своими повстанцами.
Он переводит глаза на Джун:
— А вы, как я полагаю, тот самый гений Республики.
Джун, как и положено хорошо воспитанному подростку, чуть наклоняет голову.
— Однако ваш костюм ночной бабочки весьма убедителен. Проведем-ка экспресс-тест для определения вашей личности. Пожалуйста, закройте глаза.
Джун секунду медлит, потом подчиняется.
Мужчина показывает рукой на противоположную стену:
— А теперь поразите цель одним из ваших ножей.
Я моргаю, потом устремляю взгляд на стену. Цель? Я даже не заметил мишени с тремя кольцами для игры в дартс рядом с дверью, через которую мы вошли. Но Джун ничего не упускает. Она вытаскивает нож из-за пояса и кидает его, не открывая глаз.
Нож глубоко вонзается в мишень в паре дюймов от центра.
Человек аплодирует. Даже Каэдэ одобрительно вздыхает и закатывает глаза.