— Наводил справки, — с умным видом заключил тот. — Очень умно со стороны недругов продумывать настолько хитрый план. Что ж, если ко мне придёт полиция — обязательно расскажите про эти детали.
Это точно должна быть часть плана Жукова. Возможно, он каким-то образом догадался, что Николай хочет его предать, и решил таким образом от него избавиться.
— А зачем вы попросили у руководства, чтобы я сегодня дежурил? — прищурился я.
— Понимаю, выглядит очень странным совпадением, — закивал Жуков. — Но я действительно просто хотел провести ночь под надзором своего лечащего врача. А то весь день вас не видел.
И снова — правдивый ответ, выданный мне сразу же, без запинок. Он явно подготовился к этому разговору.
— Что ж, давайте я измерю вам давление, — предложил я. — Уверен, после всех этих переживаний оно будет повышенным.
— Конечно, делайте что нужно, — покорно кивнул тот.
Я принялся за измерение давления тонометром, попутно сканируя его кардиологическим аспектом. Действительно повышено. Сто сорок пять на девяносто пять. И пульс подскочил.
Что-то мне подсказывает, что Жуков в уборной занимался какими-то физическими упражнениями с этой целью. Например, приседал. Поэтому и вышел весь красный и вспотевший, а вовсе не из-за страха, который легко мог сыграть. Всё продумал.
— Давление повышено, сейчас медсестра принесёт вам таблетку каптоприла, — заявил я. — Отдыхайте, после такого стресса организму явно нужен отдых.
Он кивнул, и я увидел, как на долю секунды на его лице появилась довольная улыбка. Но она тут же исчезла, и Жуков принял прежний испуганный и усталый вид.
Не нравится мне всё это. Я пожелал ему всего доброго и покинул палату.
Жуков остался один и с удовольствием улёгся на кровать. Всё прошло ровно так, как он и рассчитывал. Приятное чувство.
После допроса, устроенного Николаем, он начал сомневаться в его верности. Это было неприятное чувство, ведь Михаил Игнатьевич был уверен, что уж его помощник точно никогда не подведёт.
А нет, ошибся. Ещё как подвёл.
Жукову пришлось задействовать свои связи, чтобы раздобыть для своего помощника «Оковы Разума». Запрещённое зелье, которое полностью подавляет волю. И заставляет плясать под нужную дудку.
Таким образом он одновременно избавился от Николая и доставил Боткину новых проблем. Шикарно.
— Вам доктор попросил таблетку передать, — вошла к нему в палату медсестра. Симпатичная, надо сказать.
— Спасибо, — картинно вздохнул он. — Такое пережил в вашей клинике! Страшно подумать, что было бы, не окажись ваш доктор рядом.
— А что случилось? — живо спросила она.
Молоденькая медсестра не упустит возможность разузнать новую сплетню. А это Жукову только на руку.
— Напали прямо в палате, — шёпотом рассказал он. — Я как раз был в уборной, поэтому напали прямо на моего лечащего врача, Боткина.
— На Костю? — охнула она. — Он цел?
Так распереживалась из-за этого Боткина. Жуков чуть заметно поморщился, но быстро вернулся в роль.
— Он у вас герой, спас меня, — ответил он. — Как раз вовремя подошёл гвардеец, и преступника забрали. Оказалось, он уже некоторое время тут крутился, притворялся стажёром, чтобы подобраться поближе.
— Точно, я видела незнакомого молодого человека в халате, — она зажала рот руками.
Великолепно! Никто не видел, как этот самый молодой человек заходил в палату к Жукову. А Боткину придётся подтвердить, что факт нападения был. Всё складывалось идеально.
Жаль, что действие зелья всего тридцать шесть часов. Жуков рассчитывал, что за это время Николая уже упекут за решётку. А Боткиным займётся он сам.
— Так что опасно быть аристократом, даже в клинике найдут, — с печалью в голосе заключил Жуков. — Спасибо за таблетку.
— Отдыхайте, — суетливо кивнула медсестра и выскочила за дверь.
К утру уже пол клиники будут знать про нападение, и замять это дело не получится. Жуков потёр ладони в предвкушении следующего шага.
Я вернулся в ординаторскую, чувствуя себя ужасно усталым и разбитым. Сначала день в инфекционном отделении, сложная пациентка, пациент с малярией. Теперь ещё и это.
— Хозяин, что случилось? — пискнул из сумки Клочок, почуявший моё настроение.
— Вылезай, тут пока никого, — вздохнул я.
Крыс уселся на диван, и я рассказал ему про случившееся в палате.
— Так Николай всё-таки оказался предателем? — охнул тот.
— Не думаю, слишком уж странно он себя вёл, — ответил я. — Эх, жаль тебя не было, ты бы почуял что-то необычное. Теперь Николая посадят в тюрьму, и мы лишимся союзника в этой битве.