Болотов еле заметно выдохнул, явно радуясь, что внимание от него отвлечено. Но я продолжал следить за ним.
Лена привычно залилась краской, а Зубов призадумался.
— Ты кого это четвёртым гномом назвал, утка ты дырявая! — выпалил он.
А, вот он о чём задумался. Я-то уже даже внимания на слова гинеколога не обращаю.
— Ну не злись, пойдём, хоть праздничный чай выпьем, — подмигнул ему Терентьев. — Пока твои тут работают. А то перенервничал с этой комиссией, сам не свой полдня ходил, чуть мне историей болезни по голове не настучал!
— Это никак не связано, я тебе просто так настучать хотел, — ответил Зубов, но всё-таки отправился вслед за Терентьевым. Дружба, она такая.
Болотов под шумок тоже убежал из ординаторской, и там осталась одна растерянная Лена.
— Значит, мы остаёмся? — на всякий случай переспросила она.
— Определённо, — кивнул я. — Или ты не рада?
— Рада, конечно, — улыбнулась она. — Просто всё так быстро произошло, я и понять ничего не успела. Может, тогда отметим сегодня где-нибудь?
Я был бы не против, но сегодня и так навалилось очень много дел. После работы у меня уже были планы, и откладывать их было нельзя.
— Сегодня не получится, — честно ответил я. — В другой день отпразднуем.
— Это из-за моего отца? — настороженно спросила девушка.
— Твой отец никогда не помешает мне с тобой видеться, — пожал я плечами. — Так что не забивай голову глупостями. Пойдём лучше работать.
Лена кивнула, успокоенная моими словами, и первая вышла из ординаторской. Я проверил Клочка, который продолжал мирно спать, и последовал за ней.
Болотов удачно ускользнул из ординаторской и теперь спешно переводил дыхание в столовой. Ну надо же так попасться! На этом дурацком заикании!
Фишку с заиканием он продумал ещё до интернатуры. Очень удобно, и все вокруг сразу начинают относиться с каким-то снисхождением. Многое может сойти с рук, ведь ты весь такой бедный и несчастный.
А сегодня на эмоциях залетел в ординаторскую и совершенно забыл, что надо заикаться! Ну ничего, все вроде бы поверили в его нелепое оправдание. Болотов на это и рассчитывал, никто не подумает, что его можно симулировать. Ведь возникает вопрос — зачем?
Зазвонил телефон. Звонил Мамонтов Олег Евдокимович, для простоты записанный как «начальник».
— Слушаю, — отозвался Евгений, перед этим осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто его не подслушивает.
— Скоро будут результаты? — гнусаво спросил начальник.
— Скоро, я же писал, что работаю над этим, — прошипел Болотов. — И просил не звонить мне, когда я в клинике.
Болотов уже столько работает по их условиям, а им лень выполнять одну-единственную просьбу!
— Уже ждать надоело, — отозвался начальник. — Давай, поторапливайся там. Или мы легко найдём тебе замену.
— Хорошо, — в сердцах отозвался Евгений и бросил трубку.
Поторапливаться… Он и так делает всё, что в его силах. Как будто в условиях интернатуры можно сделать больше.
Он устало снял очки и протёр глаза. Надоело, как же это всё надоело. Эта дурацкая роль заумного ботаника, эти придирки Зубова. Да даже это заикание уже в печёнках сидит!
Ничего, остался последний рывок.
Остаток дня пролетел в рабочей суматохе. Подтверждение диагноза Волосова, назначение лечения, консультация нефролога. Выкроив минутку, решил всё-таки добежать до психиатра.
— Сергей Львович, к вам можно? — постучав в дверь, заглянул я в кабинет.
— Заходите, Константин, — устало кивнул Ларионов. — Новый случай?
— Не совсем, — я прошёл и сел напротив него. — Просто у одного пациента форма социофобии. Не смог даже сразу откликнуться, когда я его звал. Вот, решил попросить, если у вас будет время — загляните пожалуйста к нему в палату.
Лучше, чтобы пациента всё-таки осмотрел специалист. А то кто знает, куда дальше зайдёт его фобия.
Сам я его лечить сегодня не стал, хотя попробовать было бы интересно. Но остаток сил надо было беречь.
— Постараюсь найти, — кивнул психиатр. — Работы стало что-то очень много. С мелкими проблемами обращаются и сотрудники клиники.
— Помимо Ларисы? — спросил я.
— Да, — тревожно кивнул Ларионов. — Тревожность, различные фобии и прочее. Раньше сидел в клинике и вообще не понимал, что я тут делаю. А теперь едва справляюсь.
Я уже давно подметил, что все эти случаи выглядят как-то странно.
— А как давно это стало появляться? — уточнил я.
— Ну точно я не скажу, — задумчиво ответил тот. — Примерно с месяц, наверное.