Утром в воскресенье мы с Клочком вернулись в клинику. Работа не отпускает ни на минуту. Крыс должен был отправиться на разведку, а я решил навестить отца, а потом проведать дежурного терапевта.
— Здравствуй, отец, — заходя к нему в палату, произнёс я. — Как ты?
За эту неделю его уже перевели из кардиореанимации и в ближайшие дни должны были выписать.
— Уже гораздо лучше, — кивнул он. — Скоро выписывают. Правда, на больничном придётся ещё какое-то время посидеть. И намекнули, что уже пора бы на пенсию. Или хотя бы поменять работу на менее… нервную, что ли. Якобы староват я уже, чтобы терапевтом по адресам скакать.
Впервые за всю неделю он не стал поднимать тему с тем графом, которого до этого постоянно припоминал. Всё, переболел этим, видимо.
— Себя действительно нужно беречь, — подтвердил я. — Я бы советовал тебе прислушаться к словам кардиолога.
— Да а куда я пойду, — буркнул он. — Дома сидеть, копейки получать? У нашей семьи нет шансов, если я не продолжу работать.
— Денежно я буду вам помогать, — подметил я. — А как получу место в клинике — и зарплата станет гораздо выше.
— Ты получи сначала, — буркнул он. — А потом уже предлагай.
Разговор снова не заладился, но я уже к этому привык. Отношения с отцом так и оставались прохладными, несмотря на все мои попытки их наладить. Сначала я полагал, что ему просто нужно время. Но теперь уже понял, что отца не исправить.
— Ладно, я пойду, — поднимаясь, проговорил я.
— Погоди, — остановил меня отец. — Я тут много думал, пока лежал. А что тут ещё делать, кроме как думать. И у меня есть предложение.
— Снова хочешь, чтобы я подлизался к какому-нибудь глубокоуважаемому пациенту? — приподнял я бровь.
— Нет, я уже понял, что бессмысленно тебя уговаривать, — пожал он плечами. — Но ты — мой единственный сын, и только с твоей помощью можно восстановить род.
Об этом он говорил мне и в прошлый раз. И я пообещал ему, что сам разберусь с этим вопросом. Но похоже, он мне не поверил.
— И что же ты надумал? — с интересом спросил я.
— Единственный выход — это достойный брак, — ответил отец. — Желательно со вдовой. Тогда мы наладим и наш статус, и наше финансовое положение. И я уже знаю одну кандидатуру… Госпожа Фетисова, она недавно похоронила мужа. Ей пятьдесят лет, но выглядит она очень даже неплохо.
Я с трудом сдержал целый спектр эмоций, которые испытал при этих словах. Отец серьёзно предлагает мне жениться на пятидесятилетней женщине⁈
— Отец, я очень беспокоюсь за нашу семью, но не собираюсь жениться ни на какой вдвое, — холодно произнёс я. — Ты серьёзно мне это предлагаешь?
— Но это бы могло решить все проблемы! — воскликнул он. — И ты продолжил бы заниматься своей медициной в клинике. И все были бы в выигрыше.
— Я и так буду продолжать заниматься медициной, — пожал я плечами. — Никакой брак мне для этого не нужен.
— Сын, ты хоть понимаешь, что это — единственный вариант⁈ — воскликнул отец.
Так, нервничать ему нельзя. Только недавно перенёс инфаркт, и любой стресс может поднять давление, что плохо отразится на сердце. Соглашаться я тоже не собирался, но придётся отложить этот разговор на потом.
— Хорошо, я подумаю, — сдержанно произнёс я. — Дай мне хотя бы несколько дней.
— Так-то лучше, — расслабился отец. Он явно прочитал в моих словах согласие, которого на самом деле не было. — Буду ждать твоего окончательного ответа.
Мне было неприятно от того, что теперь отец собрался чуть ли не продать меня, как скотное животное. Но, как бы то ни было, я всё равно заботился о его здоровье.
Мой отрицательный ответ сообщу ему позже. Жениться я собираюсь только по собственному желанию.
Меня интересовали ещё едва пациента, и я решил посетить их, пока было время. Первый лежал в отделении токсикологии. Тот самый, которого жена пыталась отравить цианидом.
В коридоре отделения я встретил Филиппа Дмитриевича.
— Вы без выходных работаете? — усмехнулся я.
— А сами-то в выходной день в клинику пришли, — не остался в долгу токсиколог. — Да взял дежурство на день, дома скучно. А вы какими судьбами?
— Хотел узнать, как состояние пациента, которого я к вам направил, — ответил я. — Отравление цианидом — дело серьёзное.
— Да уже лучше он, — кивнул Филипп. — Только расстроился, что с женой не повезло ему. Ну я ему сразу сказал, что холостяком быть лучше.
Ничего себе, расстроился. Его жена чуть не убила, а он расстроился. Очень сдержанная реакция.
— Рад слышать, — кивнул я. — Тогда пойду, всего доброго.
Хорошего дежурства желать я ему не стал, так как в современном мире среди врачей это считалось плохим тоном. Говорят, Великий Ткач в таком случае нашлёт беду на отделение.