Да я вообще-то и не имел права её увольнять. Но было неприятно слышать подобные высказывания от медицинского работника.
— Больше чтобы подобного я не слышал, — отрезал я. — Информацию никуда не распространять, тем более пациентке не говорить. Я решу этот вопрос.
И захватив результаты, я направился к Зубову. Тот нашёлся в ординаторской, распивающим с Терентьевым чай.
— Не понимаю, почему ты не хочешь пойти в бар и отметить нормальным магическим коктейлем, — пробурчал гинеколог. — Я тебе что, первоклассник чаем отмечать.
— А тебе отмечать нечего, это Константину нужно сказать спасибо, — отрезал Зубов. Затем заметил меня, — а вот и он! Константин, чего домой не идёте? Я вас ещё полчаса назад отпустил, пораньше.
— Проблема возникла, — отозвался я. — Нужно обсудить с вами наедине.
— Вот уже и не нуждаются они в моей компании, — трагично вздохнул Терентьев. — И выгоняют из ординаторской. Ну и ладно, пойду работать.
Он напустил на себя максимально печальный вид и медленно вышел из ординаторской.
— В чём дело? — спросил у меня наставник. — Только не говорите, что снова чья-то дочь не дочь.
— Дело серьёзнее, — ответил я. — У моей пациентки R75.
В современном мире люди создали такое понятие, как международная классификация болезней. Сделано это было для того, чтобы систематизировать все заболевания, и не возникало путаницы в разных странах. Когда я попал в этот мир, классификацию тоже пришлось учить с нуля.
R75 — это означало лабораторное обнаружение вируса иммунодефицита человека.
— У кого именно? — напрягся Зубов.
— Госпожа Фетисова, — подтвердил я его худшие опасения. — Результат только пришёл. Более точные анализы ещё не брали, к Жиркову проверять базу ещё не ходил. И пациентке ещё не сообщал.
— Ой-ёй-ёй, — только и произнёс наставник, усаживаясь на диван и хватаясь за голову. — Это очень плохо.
Ситуация и в самом деле сложная. Начиная с того, что пациентка непростая, легла на обычное обследование. Точнее как подозреваю, легла она сюда из-за меня. Несостоявшаяся невеста.
— Я предлагаю оставить её пока что на нашем отделении, — предложил я. — Палата у неё отдельная, в коридоры она не выходит. Я поговорю с Жирковым, поговорю с Фетисовой. Нужно только ваше разрешение.
— Пусть пока остаётся в терапии, правилами это не запрещено, — устало кивнул Зубов. — Вы уверены, что хотите на себя взять все эти дела? Всё-таки это моя обязанность, вы всего лишь интерн.
— Она сама захотела, чтобы я был её лечащим врачом, — пожал я плечами. — Поэтому мне и разбираться со всем этим. Я считаю, что это правильно.
— Даю вам полное разрешение, — ответил наставник. — Честно говоря, даже рад, что вы высказали такую инициативу. Сами понимаете… Дело это муторное.
Ещё как понимал. Но с Фетисовой нас связывало многое, поэтому я решил помочь ей сам. Тем более, что только на днях задумался про возможность лечения иммунодефицитов… Но для этого нужно было попасть в храм Великого Ткача. Что сегодня уже вряд ли получится.
Я захватил свою сумку и пошёл в туалет на совещание с Клочком. Он тоже вернулся со всех своих дел.
— Я всё слышал, — вылезая из сумки, тут же отчитался крыс. — И я в шоке. Это точно?
— Надо ещё раз проверить, конечно, — ответил я. — Но ложноположительными они редко бывают. В нашей лаборатории всё точно, анализы не путают. Поэтому придётся мне со всем этим разбираться.
— И в храм Великого Ткача сегодня не попадём, — печально добавил Клочок.
— Вряд ли, — кивнул я. — Хотя потом до него добраться всё же придётся. Если ты прав, и он является местом силы, то мне это пригодится. Я хочу помочь Фетисовой.
Клочок мигом натянул на мордочку хитрое выражение.
— Понравилась кандидатура в кошки-жёны? — пискнул он.
— Даже не начинай, — вздохнул я. — Я просто хочу ей помочь. Лучше скажи, как прошла слежка за Ольгой Петровной? Это она подослала этого утреннего молодого человека устроить спектакль?
— Вряд ли, — покачал он головой. — Ничего подозрительного я от неё не заметил. Пыталась до кого-то дозвониться весь день, но безуспешно. Пару раз даже вслух говорила «Ну возьми же трубку!»
Нетрудно догадаться, до кого именно она дозванивалась. Явно до Соколова. А тому явно снова не до Ольги Петровны.
Что ж, раз это не они подослали этого псевдопациента, значит всё-таки Шуклин. Хотя сыграл удивление он довольно правдоподобно. Помогает ему кто-то из приёмного отделения, но я так и не выяснил кто. Есть догадки, но никаких доказательств.
— Так, пока я занимаюсь всеми делами, проследи за Шуклиным, — распорядился я. — Через два часа встречаемся в ординаторской. Будь уже в сумке к этому времени!