-Ты воевал? – и на мой согласный кивок развела руками в примирительном жесте. – Извини за мою бестактность, просто я журналист и часто задаю неловкие вопросы. Издержки профессии.
Я мысленно усмехнулся. Все-таки надеяться не на что. Моя внешность претерпела изменения, и дело не только в этих убогих шрамах. Я повзрослел, возмужал, загрубел. И Маша меня, конечно же, не узнала.
-Я не против дать тебе внеочередное интервью, - неожиданно предложил я сам, лишь бы не разрывать эту невидимую связь, появившуюся между нами. О чем угодно говорить, лишь бы остановить это чертово время! Пусть оно замрет на этом моменте и позволит мне вволю им насладиться.
Мы говорили обо мне. О моих медалях, ранениях, о жизни в гарнизоне. Впервые мне было легко и безмятежно обсуждать то, с чем приходится сталкиваться каждый день на этой никому не нужной войне.
Мурашки по коже пробежали, когда я ее взгляд тревожный на себе прочувствовал. Первая ее сильная эмоция ко мне, и как же это приятно! До чертиков, до мурашек! Забыл, как дышать! Хоть что-то, лишь бы не безразличие.
-Ты убивал? – в упор, напрямую.
-Да, - выдавил из себя, прогоняя из головы стеклянные образы тех, у кого пришлось отнять жизнь. Не могу сказать, хотел ли я в них стрелять или нет, но у меня выбора не было. На войне все просто – либо ты, либо тебя. А я очень хотел жить. Жить ради вот этой девушки, которая пытливо рассматривала мои шрамы и интересовалась, как я их получил каждый из них.
Хрустальную идиллию нарушила Оля. Она вошла на кухню и жестко прошлась по моей мечте, к которой я стремился все это время.
-Маш, ты за документами приехала? Вот они, забирай.
И хлопнула по столу черной папкой. По ее тону было предельно ясно, что неожиданный визит будущей невестки ей не понравился. Маша тут же начала собираться, такси вызвала.
-Извини, Оль, я не знала, что ты не одна…
-Могла бы позвонить.
-У тебя мобильник выключен, - оправдывалась Маша, а я никак не мог взять в толк, почему между девушками такая неприкрытая неприязнь. – А Мишка в салон уехал, к выставке готовится. Вот я и решила сама…
Видимо, Маша не стала дожидаться такси и, схватив сумочку, выскочила из дома. Я тут же дернулся за ней, но Оля ухватилась за мою руку.
-Илюш, может, примем душ? Вместе?
Я закатил глаза, показывая, что ее идея мне не понравилась.
-Знаешь, мне тоже пора. Меня мать ждет.
Пулей вернулся в спальню, натянул штаны с рубашкой и, забыв попрощаться и поблагодарить Олю за проведенную ночь, выскочил вслед за Машей. Я надеялся догнать ее, спросить… да ни о чем не хотел я ее спрашивать, просто догнать и признаться в том, что именно я спас ее тогда от того бомжа и проводил до дома.
Не успел. Лишь разглядел, как она садится в такси, и автомобиль срывается с места. Черт, упустил! Опять! Сколько можно…
А может, так и должно быть? Может, это Кто-то свыше не позволяет мне вмешиваться в чужие отношения и разрушить почти сложившуюся семью? Маша с этим пижоном ячейку общества создавать собрались, куда я лезу?
Громко выругался вслед уехавшей машине. Я Маше не нужен, у нее есть этот фотограф, так что битва заранее проиграна.
Домой поехал, к матери. На столе борщ с крапивой – эдакий деликатес, который я просто обожал в детстве. Такой же вкусный, как и раньше. Только вот как раньше уже никогда не будет. Я это понял, когда в груди тупой болью отозвалось пробитое легкое. Дыхание сперло, и звук упавшей ложки на кафельный пол я не услышал.
-Илюша! – всплеснула руками мама. – Сейчас скорую вызову, сынок!
-Не надо, - остановил я, приводя дыхание в норму. – Все в порядке.
Вот только ни черта в порядке не было. Каждая залатанная дядей Борей рана время от времени давала о себе знать. Даже вылеченные раны болят, а скоро новые появятся. Обязательно появятся – я еще не встретился лицом к лицу с Ибрагимом Гафаровым и не отомстил за отца.
3.1
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Мама по поводу моего ночного отсутствия лишних вопросов не задавала. Вернулся домой – и слава Богу. Только лишь предложила на дачу съездить, к холодам ее подготовить.