-Не надо на меня так смотреть, - заметил врач мое слабое раздражение. – Следующая пуля может быть в голову, если ты ее и впредь включать не будешь. На кой черт вы за чеченами погнались?
Кажется, я начинаю медленно вспоминать. Наша группа патрулировала улицу, когда возле здания почты остановился грузовик. Выскочили духи и как в одном из лучших сюжетов боевиков – начали палить во все стороны. Таким образом они обычно пытаются показать свою грубость и военную силу. Некоторые так и вовсе из нескольких стволов сразу стреляют, по одному в каждой руке, чтобы нас с толку сбить о своем численном превосходстве. И пока одни стреляли, другие нас обходили. Мы отстреливались и изо всех сил старались держать оборону из четырех автоматов, молясь о скорейшем прибытии подкрепления. Потому что после первого взрыва и последующей за ним автоматной очереди стала ясна цель завязавшейся перестрелки. Нет, это не просто разведывательная вылазка духов. У них есть конкретная цель – почта. Зона коммуникации, а в этом далеком от цивилизации ауле еще и единственная связь с миром. Социально значимый объект, который мы были обязаны сохранить любой ценой, даже ценой собственной жизни. Но последующие несколько взрывов буквально сравняли небольшое здание с землей.
Диверсия удалась. Суки!
Мы с парнями пытались преследовать духов, разорвать их путь к поджидающему неподалеку грузовику, а там, глядишь, и подкрепление к нам подоспеет. Не подоспело… Последнее, что помню – дикое жжение в груди, после которого все внутренности пронзило чем-то острым и горячим.
-Держись, командир! – суетились парни вокруг меня, а я чувствовал, как из уголка рта стекает теплая струйка крови. Верный признак приближающейся смерти. Много раз такое видел, и редко кто выживал после таких ранений.
Очнулся уже тут, в госпитале. С трубкой во рту и болью в грудной клетке, будто мне ее через мясорубку прокрутили. Одно успокаивало – если дядя Боря бухтит, значит, отошла от меня старуха с косой. Не сегодня…
Закрыл глаза, представляя перед собой Машу. Как она сидит рядом со мной на койке, гладит меня по руке, и волосы ее длинным темным водопадом струятся мне на грудь. Так, что я могу чувствовать их свежий запах весны. И глаза ее зелеными каплями росы смотрят на меня, рассматривают, запоминают… Моя девочка.
Едва представил эту картину, и боль начала отступать. В груди разлилось живительное тепло, будто воды из спасительного источника выпил.
«Мы с тобой еще увидимся?»
Снова и снова слышал я во сне ее вопрос, заданным дрожавшим, неуверенным девичьим голосом.
«Конечно»
Разве я солгал? Ни на йоту я не сомневаюсь в своем ответе. Мы обязательно увидимся. Когда-нибудь. Потом.
Именно так я тогда думал, когда уже через пару часов прощался с мамой на перроне. Когда входил в купе с рюкзаком на плечах, в котором лежала домашняя стряпня в дорогу, старый плеер и отцовская зажигалка. Своего рода талисман. Помню, в детстве я засыпал, только если мама клала эту зажигалку, самую обычную, Zippo-вскую – мне под подушку. На кнопку механизма щелкал часто, раз за разом вызывая огонь. Это нехитрое действо помогало расслабиться и переключить мысли на что-то более приятное и далекое, нежели рота уставших, потных бойцов в паре метров от меня.
Сколько прошло лет? Семь? Цифры лгут. Здесь, в горах, год за пять идет. Быстро взрослеешь, начинаешь ценить то, что когда-то казалось бесполезным и не имеющим никакого значения. Жизнь ценить начинаешь. Думаешь о том, что где-то там, далеко, за много километров – твоя мать, друзья, и живы они до сих пор только потому, что ты здесь, ты их защищаешь. Не герой, нет. Защитник. И уже после первой засады, после первого ранения, когда ты всем своим существом почувствовал тихие холодные шаги бабки с косой – ты перестал быть тем слабым безусым юнцом, которого откомандировал сюда военкомат. Возможно, ты даже пожалел о своем решении проходить службу именно здесь, в центре мишени для террористов всего мира, а не в уютной армейской части в окрестностях столицы, но ты уже чувствуешь, как меняется твое мировоззрение. Находится иная цель – защищать своих. Жить и умирать ради них. Самая благородная и самая неблагодарная цель.