Вся эта история не вызывала ничего кроме легкого омерзения и желания уехать оттуда пораньше утром, забыв просто как неприятный фрагмент путешествия, но, как назло, с Тариэлем пожелал пообщаться вельможный отец. Тариэль с Симой сидели в трактире при постоялом дворе в занавешенной нише с небольшим столиком и двумя короткими лавками с двух сторон, прообразом частных кабинетов дорогих ресторанов Земли, когда на руке Тариэля ожил фамильный перстень, сочетающий помимо прочих полезных свойств и функции переговорного артефакта. К счастью, общаться по нему можно было негромко и не привлекая внимания, громкое обсуждение семейных дел за условной занавеской в переполненном трактире вовсе не звучало для Тариэля хорошей идей. К счастью, артефакт был неплох, говорить можно было шепотом, почти условно, а при необходимости можно было даже передать изображение, просто сконцентрировавшись на нем взглядом или представив, как следует, в воображении.
— Ты один, сын мой? — поинтересовался глава Дома Валлинор.
— Не совсем, со мной моя деали, и кроме того, я сижу в шумном трактире, но в отдельном закутке, так что никто, кроме нее, услышать ничего не должен.
— Ты нашел деали? — спросил отец, — Твой дядя мне об этом упомянул, но я не обратил внимания. Раз уж она здесь, дай на нее взглянуть, сын.
Ну, что ж, можно и показать. Тариэль уставился на скуластое треугольное лицо с чистой светлой кожей, короткими до плеч соломенными волосами и огромными серыми глазами, испуганно и ожидающе следящими за ним.
— Что ж, ты в своем праве, сын мой, и Дом Валлинор даст ей кров и защиту, — важно сказал отец, — А с рождением первого ребенка и положенное уважение.
— Так вы одобряете, отец? — спросил Тариэль.
— Тебе не нужно моего одобрения, ты в своем праве, сын мой, — ответил тот, — Но, если это тебя так заботит, то, да, одобряю. О женитьбе тебе еще думать рано, может, лет через сто… А тем временем лучше, если твои пристрастия будут внутри Дома, а не распыляться по случайным знакомствам. Да и к тому времени, когда придется тебя женить, не помешает иметь пусть и небольшой, но кровно связанный Младший Дом верных полукровок, готовых поддержать тебя. Впрочем, время покажет. А я хотел поговорить о другом. Во-первых, я думал, ты должен был сопровождать дядю. Как случилось, что тебя послали вперед?
— Дядя хотел, чтобы я подготовил все в столице к его приезду.
— Хорошо, — согласился отец, — Тогда о деле. Ты сейчас как раз должен быть ближе всех к некоему Храму Великой Матери, я правильно понимаю?
— Да, отец. Мы прямо сейчас в селении выросшем вокруг этого храма.
— Ну, что ж, — задумчиво донеслось в ответ, — Может быть, это судьба или воля богов. Да и практика тебе не помешает. У меня к тебе есть дипломатическое поручение. Видишь, ли, сын, этот Храм Великой Матери вовсе не такой безобидный аттракцион, как выглядит. Сами жрицы с внешним миром не общаются, но их слуги начинают проявлять все большую активность, очевидно, под руководством жриц, и вмешиваться в совсем не сакральные дела. Вдобавок к этому, храм выработал какие-то средства, похоже, магические, позволяющие угрожать партнерам в переговорах и просто всем, оказавшимся у них на пути. Мы не лезем в дела смертных, по крайней мере обычно, но неделю назад эмиссары храма осмелились угрожать нашему послу в столице, и вот этого мы терпеть совершенно не можем. Убили его слугу какой-то магической гадостью, в которой мы пока еще не разобрались. Пока тебе понятно?
— Да, отец. Как я могу помочь?
— Ты будешь Голосом Леса, и в этом дипломатическом статусе должен навестить Верховную жрицу храма и изложить ей внятно предупреждение, что мы знаем об их причастности и терпеть это не намерены.
— Но, отец, какой смысл подобного заявления, не подкрепленного демонстрацией силы?
— Будет им демонстрация. Твоя задача — сделать так, чтобы у них не было сомнений, от кого эта демонстрация, и отпало желание связываться впредь.
— Демонстрация силы тоже на мне, отец? — удивился Тариэль.
— Нет, сын, просто доставь сообщение. Твой дядя с делегацией следует за тобой по пути, это их забота. Пойми, в дипломатии нельзя затягивать с ответом на подобные действия, а люди твоего дяди — ближайшие, кто может этим заняться. Просто им не стоит задерживаться в этой дыре, а сообщение нужно доставить заранее. Вот и приходится отправлять тебя.
— Завтра же, отец.
— И… — в голосе, звучащем из артефакта звучало сомнение, — будь осторожнее, сын мой. Дипломатического опыта у тебя мало, а люди этого храма не выглядят адекватными. Наглые выскочки никогда не знают, когда остановиться. Могут пойти на свою демонстрацию. Постарайся этого избежать, но если случится — в средствах не стесняйся. По мне так, если от храма останутся одни головешки, Совет Перворожденных плакать не будет, а тебя с дипломатическим статусом никто не посмеет тронуть, если не готов к войне с нами. И имей в виду это их магическое оружие, в котором мы еще не разобрались. Твоя задача — доставить сообщение, и целым и невредимым отойти в сторону.
— Я понял, отец.
— Ну, что ж, удачи, сын.
И связь прервалась. Сима испуганно смотрела, как помрачневший Тариэль уставился в одну точку на столе, потом хватил стакан вина и разродился длинной энергичной тирадой на эльфийском, которую здесь все равно нет смысла приводить. Ибо на эльфийском вы все равно не поймете, а в переводе на русский правила приличия позволили бы опубликовать только предлоги, междометия и знаки препинания. Нет, можно, конечно, воспользоваться традиционными в фэнтези иносказательными эвфемизмами вроде «детей шакалов» или тестикул какого-нибудь не очень популярного бога, но это не передало бы энергии и напора, скорее подходящего языку гномов, чем Перворожденных, и сравнимых только с естественным звучанием аналогичного содержания на «великом и могучем».
Собственно, и сам Тариэль не мог понять, чем ему не нравится это поручение. В конце концов, отец прав, ему и правда пора начинать участвовать в дипломатических делах, хотя бы, чтобы учиться. Нет, давило какое-то неприятное предчувствие, но в остальном и правда — а на чем и тренироваться, как не на делах захолустного провинциального храма, пусть даже и набравшегося какими-то путями влияния и наглости. Тариэль сделал несколько плавных изящных дыхательных упражнений, одни из тех, что производили такое впечатление на смертных, а на самом деле всего лишь регулировали сердцебиение и баланс кислорода и углекислоты в крови, успокаивая и переводя сознание в нечто вроде легкого транса. Потом, налив и выпив второй стакан, Тариэль улыбнулся Симе:
— Не волнуйся, солнышко, просто нам придется задержаться здесь на еще один-два дня, и поедем дальше. Помнишь я говорил про долг перед родом? Вот так это выглядит. Ведь ты не против?
Сима, смотря в глаза, протянула руки через стол к его рукам и сжала их своими ладонями.
— Что-то тебя рассердило? Это не опасно? А то, я на тебя смотрела, у меня просто сердце не на месте было.
— Нет, что ты, никакой опасности, — улыбнулся Тариэль, удивившись насколько их сердца оказались согласными друг с другом. И правда, что они могут мне сделать, подумал он, — Да и дело пустое, так, сообщение передать. Зато есть и хорошая новость. Отец на тебя посмотрел и только что официально принял тебя в семью.
— Так просто? — удивилась Сима, — Я думала, какой-нибудь ритуал будет.
— Будет, и очень красивый — тебе понравится. Но это уже формальность. Слово отца — это все, что на самом деле требуется. Теперь ты уже под защитой и покровительством всего Дома Валлинор. Тебе еще предстоит привыкнуть к тому, что Перворожденные не дают клятв, мы просто не произносим слов, которые мы не выполняем. Как мои слова любви к тебе, солнышко.
Сима просто сжала ладошками руки любимого и промолчала.
— Завтра у меня дела, — добавил эльф, — А пока, давай возьмем с собой кувшин, немного еды и пойдем к себе. А то тут шумно.
Утром Тариэль подготовился к визиту согласно правилам Малого Этикета. Надев переливающуюся золотом осенней листвы тунику, должную символизировать мудрость осени, он перепоясался дорогим поясом с небольшим символическим кинжалом на нем — не дело являться с мечом на переговоры, даже если это простое сообщение. Сверху он накинул легкий белоснежный плащ, столь гармонировавший с волосами, которые он старательно заплел в Косу Мира. Справившись со всеми этими обязательными Заглавными Буквами, как иронично называл мысленно оба этикета сам Тариэль, он оставил Симу на постоялом дворе, вскочил на Тиллиль и двинулся в сторону храма.