Барт достал тарелку с орехами и завопил:
— Ура, я пришёл! Соскучились? А где Вера? Вера! Я тебе орехов принёс.
Вера его точно слышала, потому что отреагировала, он видел по ауре, но была ему не особенно рада, это было что-то новенькое, он привык к тому, что ему рады здесь всегда.
«Надо снять щит. Мне всё равно нечего сейчас разбалтывать, а вернуть его обратно я всегда успею, если что. Ладно, рискнём.»
Он снял его и продолжил трещать и скакать, расплёскивая вокруг свой восторг от мира и собственной офигенности. К тому моменту, когда Вера вышла из ванной, он успел убрать на кухне, метнуться в общагу за чаем и даже заварить его по заранее прочитанным в книге правилам, он готовился.
Вера выглядела так, как будто её недавно отравили со всеми вытекающими последствиями, Барту было её жалко до физической боли, и дико обидно было от того, что в её состоянии есть его вина, а он понятия не имеет, как это исправить.
«Не надо было спускать проклятый амулет в унитаз, надо было его телепортировать куда-нибудь на дно реки в глуши лесов. Почему я такой дурак…»
Усадив Веру удобно и сунув ей чашку с чаем, он уставился на неё во все глаза и требовательно спросил:
— У тебя всё хорошо? Кто тебя расстроил, скажи мне, я его на дуэль вызову! Я уже умею, у меня круто получается.
— Вперёд, — усмехнулась она, указывая глазами на Шена, который сидел с таким видом, как будто всё зло в мире совершается само собой, а он просто тут медитирует.
«Так, говорите, её расстроили вещи? Ага, как же.
Но проблема в том, что это теперь моя проблема — меня никто за язык не тянул, а Вера страшно не любит тех, кто не отвечает за свои слова. И Шен такое не любит, у него даже случайно брошенная в шутку фраза легко может превратиться в план действий, и любого человека, у которого это не так, он мигом записывает в балаболы бессмысленные. Чёрт… Мало мне было печалей. И чего я так разошёлся? Ах, да, щит снял… Ну да. Плохая была идея, но жалеть уже поздно, надо выкручиваться.»
Он встал, изобразил серьёзного взрослого человека, который немного вляпался по собственной глупости и мысленно умоляет доброго начальника помочь ему сохранить лицо:
— Я вас вызываю на дуэль, вы обидели мою Веру.
Шен даже глаз на него не поднял, как будто специально, всем своим видом отказываясь спасать балабола, который решил прикинуться серьёзным человеком:
— Твою кого?
— Мою сестру.
— Принято. Завтра. Публичность подразумевается?
— Нет.
— Тогда на тренировке. Приходи к полуночи.
«Он меня всерьёз собрался в спортзале отлупить, при всех? Как-то слишком круто для маленького балабольства.»
Шен разговаривал с Верой, ровно и спокойно, как будто каждый день лупит своих сотрудников.
«Нифига не „как будто“, он реально их лупит каждый день, иногда два раза в день. А я пропустил уже… сколько? Сколько тренировок я пропустил? Блин… Похоже, много. И за это я отвечу тоже. Блин.»
Он мысленно проигрывал разные способы свинтить с этой проклятой дуэли под каким-нибудь благовидным предлогом, и мысль о том, что его репутация балабола от этого только укрепится, его вообще не волновала — перспектива получить волновала его гораздо сильнее, Шен не умел бить вполсилы, его напарники выходили из зала как с поля боя.
«И это подготовленные, взрослые бойцы. Что останется от меня? А лекарства почти кончились, я буду выздоравливать очень долго. Хотя, у меня будет хороший повод не ходить на тренировку. Блин…»
Он психовал, пытаясь не показывать этого внешне, почти не слушал, о чём они говорят, потом внезапно вернулся в реальность, когда заметил, что Вера на полном серьёзе прибалдела от его чая, а потом ещё и вслух похвалила, он чуть не лопнул от счастья. И на радостях стал трещать про всю свою жизнь, артистично, с выражением, предельно честно и откровенно. Она смотрела на него влюблёнными глазами, а он выкладывал ей всё — про свою учёбу, про свои дуэли, про всё то, что лучше бы не говорить вообще никому и никогда. Но это было нереально, когда она сидела так близко и смотрела так заинтересованно, улыбалась, кивала, у него кружилась голова от этого потока внимания и восхищения, и он напрочь забыл о том, что их здесь трое, здесь Шен, тот самый работодатель и господин, который ему запретил практически по пунктам всё то, что он с гордостью выкладывал Вере.
Ему казалось, он тонет. Её внимание затягивало, все её движения складывались в гипнотизирующую последовательность, которая как будто вводила в бесконечный цикл извержения, из которого своими силами не выйти. Он пытался мысленно цепляться за реальность, у него вроде бы даже получилось, но выдохнуть он смог только тогда, когда сбежал телепортом в свою палату на базе.
Какое-то время он сидел на кровати, держась за голову, а мыслями всё ещё был с ней, она смотрела на него, улыбалась только ему, слушала так внимательно, что хотелось душу из себя достать и расстелить перед ней на столе, чтобы удобнее было разглядывать.
«И как этот грёбаный щит не носить, а? Шен тоже не рад, наверное, что мне ту историю про гранитный постамент выложил. Он не любит распространяться о своих возможностях, и оружие на виду не носит, и хвастаться не любит, считает это пустым. И тут я такой — привет, я гений до мозга костей. Жаль, что с мозгом головы всё не так радужно. Блин…»
Хотелось психовать, рыдать и бегать, и вмазываться в стены, и делать какую-нибудь глупую ерунду, за которую потом будет стыдно. Он поставил на себя все ментальные щиты, которые знал, и щит от Веры, и ещё один новый, особенно легче не стало, умывание тоже не помогло.
Пришёл Док, спросил, что тут за страсти, Барт сказал, что Вера его очаровала и он наговорил Шену чего не следовало, Док его пожалел и в приказном порядке отправил в общагу спать, объявив внеочередное дежурство законченным. Барт поблагодарил, поделился орехами и ушёл телепортом в свою комнату, где стоял стол для Эльви и кровать для Эльви, но Эльви почему-то не было, от этого было жутко обидно и досадно. Он принял химическое снотворное и успокоительное, отключил будильник и попытался лечь спать.
4.33.1Б Бестолковое животное берёт себя в руки
Он проснулся сам, от чего в первую секунду пришёл в дикий шок и подскочил на кровати на метр, тут же грохнувшись обратно и опять вскочив, стал лихорадочно осматривать стол, искать будильник и мысленно материть его, себя и все свои лентяйские качества, из-за которых проспал всё на свете. И только одевшись и сунув в рот какой-то орех из кармана, он вспомнил, что у него сегодня выходной, из-за вчерашнего внеочередного дежурства, так что спешить ему совершенно некуда.
Накатило облегчение, тут же сменившись злостью на себя за необоснованную суету, он немного расслабился и открыл блокнот с расписанием — у него сегодня была в планах примерка нового мундира, больше ничего, он решил сделать это в первую очередь и дальше весь день заниматься своими делами.
На улице шёл дождь, мелкий и нудный, как всегда в это время года, Барт точно знал, что если пойдёт пешком, то обляпает штаны до колен, поэтому решил заранее найти осенние сапоги. Открыл шкаф, посмотрел на ровные ряды коробок, открыл одну и заглянул — там лежали какие-то ботинки, которых он вообще не помнил. Во второй коробке нашлись точно такие же ботинки, как сейчас на нём, в третьей вообще почему-то белые, он даже не знал, что у него такие есть.
«Тэкс… Ну что ж, пусть проблему решает тот, кто её создал.»
На часах было начало одиннадцатого, то есть, бытовичек искать на занятиях по бытовой магии рано, а где проходят занятия по бытовой химии, он не знал.
«Ну я же не могу выйти из дома без ботинок. Да?»
Он старался не думать о том, что для бытовой химии тоже рано, и что даже если бы было не рано, причина у него настолько за уши притянутая, что о ней даже теоретически стыдно рассуждать.
«Надо найти другую причину. Думай, голова, включи фантазию.»
На голодный желудок фантазия работала не очень, поэтому он пошёл в столовую отдела, где почему-то была целая толпа забинтованных бойцов, Барт спросил, но ему не ответили, он не удивился — это была нормальная практика для отдела ничьих собачьих дел. Позавтракав, он заскочил к Доку, Док сказал, что помощь не требуется и графики не меняли, так что можно отдыхать с чистой совестью.