Он был зол на себя, на Эльви и особенно на Шайнис, эта коза отобрала у него Эльви.
«Мне теперь договариваться о времени заранее, что ли? Искать окно в её расписании? Офигенно. То, что надо.»
Эльви поднялась в свою аудиторию, Шайнис пошла в свою — её не восстановили, а зачислили в другую группу, судя по всему. Барта это дико злобно радовало — хотя бы на парах она не будет рядом маячить.
«Надо найти способ пересесть к Эльви. Надо что-нибудь придумать.»
Он проводил её до аудитории, практически уткнувшись носом в её косу, но на пару не пошёл, решил, что это потеря времени. Пошёл на рынок, покупать накопитель и красивую коробку, сознательно презрев даже мысль о том, что Эльви может отказаться принимать настолько дорогой подарок без повода и без возможности отдариться симметрично.
«Будем решать вопросы по мере обострения проблем.»
Он всегда так делал, это работало.
На рынке он проходил по мастеровым рядам несколько часов, выбирая каждую мелочь так тщательно, как будто от этого зависел его диплом, даже забыл о том, что голоден. Потом его вызвали в отдел, сунули амулеты на анализ, он ничего в них не понял и страшно расстроился — чувствовать себя бесполезным и необразованным было неприятно, а у него это практически стало нормой в последнее время.
Когда он сдал отчёт и пошёл заедать тоску в столовую, случайно подслушал разговор о том, что Вера на рынке опять вляпалась, устроила всем проблемы и из-за этого Шен распсиховался и избил Эрика на тренировке. Барт из этого всего выловил только информацию об избитом Эрике, это было приятно, ему вообще нравилось, когда люди, которые мнили себя очень крутыми, получали от кого-нибудь, кто был ещё круче, было в этом что-то божественно справедливое. Эрика он потом увидел на месте дежурного в портальном тупике, лицо у него было раскрашено во все лучшие в мире цвета, но совсем не так красочно, как Барт себе намечтал — Шен не портил своих людей, даже если они вели себя очень плохо, Мартин вчера был прав, а парни в столовой насочиняли. В журнале дежурств ничего нового не появилось, он с чистой совестью пошёл телепортом в академию, выслеживать Эльви и поправлять моральное здоровье.
Занятия у неё закончились, она делала домашнее в библиотеке, там многие его делали — бесплатные лампы и бесплатные книги решали, хотя для многих и стол был роскошью. У Барта в детстве не было своего стола, стол был один, общий, за ним ели, на нём готовили, под ним играли, на него становились, когда нужно было замазать щели на потолке. В библиотеке академии столов было море, они были крепкие, ровные и бесплатные, чистая роскошь.
На каждом столе стояли лампы, яркие, но в тусклых зелёных абажурах, они были одинаковые во всех библиотеках и всех академиях — ходили слухи, что их разработал лично министр образования, лет двести назад, и ровно столько они служили, не портясь. Они не слепили глаза, зато хорошо освещали книги, Барт мечтал одну стащить, давно мечтал, но пока держался, из альтруистического уважения к целостности библиотеки как механизма.
Эльви сидела над конспектом, Барт тихонько сел рядом, положил руку на стол, Эльви посмотрела на неё, чуть улыбнулась, подняла глаза и улыбнулась шире:
— Привет. Ты как? Я думала, ты уже не придёшь.
— Привет.
— Как дуэль?
Она опять посмотрела на его руку, он только сейчас понял, что рука выглядит битой, убрал её со стола и усмехнулся с ироничным облегчением:
— Не было дуэли, оппонент не явился. Подозреваю, что он меня пожалел. Ну или проспал, может, не знаю.
Эльви рассмеялась, Барт улыбнулся и посмотрел в её конспект, там было очень интересно, но ничего не понятно, он спросил:
— Помочь?
Она отмахнулась и закрыла тетрадь, стала складывать книги:
— Завтра доделаю. Ты ужинал?
Он быстро пожал плечами, как будто ответ на этот вопрос зависел от чего-то внешнего, Эльви смущённо отвела глаза и сказала, как будто в шутку:
— Мы с Шайнис съели твою еду. Боялись, что пропадёт. Так что я сегодня угощаю тебя ужином, у тебя нет выбора.
Он быстро закивал с радостным смирением и готовностью съесть любое количество ужинов хоть сию минуту. Эльви опять смеялась, Барт парил в облаках от счастья, делал вид, что переживает из-за пропущенных занятий, просил рассказать, что там было. Эльви рассказывала со знанием дела, он вроде бы попросил для вида, но в итоге сидел и внимательно слушал, пока она не рассказала всё. Потом они решили пойти к ней на кухню телепортом, Барт их телепортировал, уже готовясь поужинать, но выяснилось, что ужин ещё предстоит приготовить, так что он радостно предложил свои кривенькие, но очень старательные руки.
Эльви смеялась всё время, от этого было так хорошо, что он готов был ванну картошки перечистить, лишь бы просто продолжать здесь сидеть и быть частью этой атмосферы. Она рассказывала про Шайнис, про её попытки устроиться на работу и получить сертификат мага окольными путями, для Барта это казалось чем-то далёким, он все документы получал мгновенно, максимум завтра, не прилагая никаких усилий, разве что смекалочку иногда. Он промолчал об этом, не хотел подчёркивать свою оторванность от Синего Камня и сопутствующей тяжёлой жизни.
Ему самому было нечего рассказывать — с ним не происходило ничего интересного за пределами работы, а про работу рассказывать было нельзя, поэтому он слушал, шутил, задавал наводящие вопросы и опять слушал, ему всё нравилось. Иметь возможность не выбалтывать всё подряд было приятно, он чувствовал такую силу и власть над собой, когда прикусывал язык и оставлял своё мнение при себе, как будто открыл в себе новый талант, вроде левитации, это ощущалось круто.
Они приготовили суп, съели его при свечах, поставили чайник, Эльви достала орехи и печенье от Шайнис, которое Шайнис сама испекла, специально для того, чтобы отпраздновать своё триумфальное возвращение, и сама лично попросила передать Барту. На вкус было как победа с большими потерями с нашей стороны. Но он съел.
Они пили чай и шутили на тему учёбы, когда в кухню вошла, сонно щурясь, очень толстая чёрно-белая кошка, безошибочным движением достала из-под шкафа железную миску и требовательно постучала её дном о пол, наступая на край. Барт замер с раскрытым ртом, Эльви рассмеялась и встала, взяла миску, дала кошке супа, пожелала приятного аппетита и вернулась за стол, понимающе улыбнулась Барту и сказала:
— Да, она умеет получать от жизни всё, что захочет.
— Как ты её научила?
— Это она меня научила, — улыбнулась Эльви, шутливо закатила глаза: — Услышишь этот колокол часов в шесть утра, поскачешь кормить как миленький.
Он впечатлённо качнул головой, глядя на кошку, шустро уплетающую суп:
— Я вообще не знал, что они дрессируются.
— Они не дрессируются, они людей дрессируют. Вот, смотри — она мясо выбрала, сейчас пойдёт клянчить твоё. Про меня она знает, что я не дам, а ты ещё под вопросом. Смотри, смотри, — она указала глазами на кошку, которая действительно оставила в своей миске только овощи, облизала усы, осмотрелась и пошла к Барту, медленными шагами, похожими на кокетливую женскую походку от бедра, он сам не заметил, как уже тянул к ней руки и улыбался как слюнявый придурок.
Кошка обнюхала его пальцы, боднула лбом колено, дала себя взять на руки и всласть поутыкаться лицом во все мягкие места, замурлыкала, расслабилась и улеглась кверху пузом, как будто совершенно ей его тарелка и не интересна. Ему было всё равно, он гладил её по всей поверхности, с восторгом прошептал:
— Офигеть, какая же она толстая!
— Она беременная, — иронично вздохнула Эльви, Барт замер и резко поднял ладони, с опасением глядя на кошку, на Эльви и опять на кошку. Кошка выглядела обычно, он опять посмотрел на Эльви, Эльви закатила глаза и усмехнулась: — Это не болезнь, её можно гладить, просто не дави и не роняй.
— Я и не собирался, — пробурчал Барт, пытаясь скрыть смущение и облегчение, опять осторожно погладил кошку по выставленному пузу, она была явно не против и он расслабился, погладил сильнее. Потом заметил, что кошачье пузо шевелится отдельно от кошки, стал щупать внимательнее, кончиками пальцев, нащупал маленькую кошачью ногу, и ещё одну рядом, дал котёнку пять одним пальцем, котёнок толкнул его лапой в ответ, Барт улыбнулся и мечтательно вздохнул: — Котята это классно, я бы себе завёл парочку, если бы не в общаге жил.