— Правда, правда, тётя Таня. И мы живём.
— Мы не живём, а выживаем! — возразила Татьяна Егоровна. — Да ты не жди его! Он сказал, что в Райцентр к тёще поедет.
— Правда, что ли?
— Не сомневайся, так и сказал: «Жена мне строго настрого велела: «Живи у моей мамы, по друзьям, как в прошлый раз, не шляйся, водку не жри!»
— Врёшь, тётя Таня! Костян не такой человек! Вот увидишь, прибежит!
Но Костя не прибежал ни в этот день, ни на другой, ни на третий. И только за несколько дней до отъезда они столкнулись возле магазина Цицеронова. Генка подмёл вверенную ему территорию, собрал скопившийся за день мусор, загрузил в железную бочку и поджёг — коробки, упаковки, пластиковые бутылки. Вони напустил — офигеть! Сам угорел! Разогнул спину, а мимо Костян. Генке показалось, что он хотел прошмыгнуть незамеченным. Но вдруг обернулся, растянул рот до ушей и по-братски кинулся в объятья — и правда, в белых брюках и ковбойской шляпе. Взял Костя две бутылки бренди, и они пошли к Генке.
— Да, не хоромы! — сказал Райс, оглядывая незнакомое жильё.
— А у тебя лучше?
— Конечно! — засмеялся Костян и достал телефон. — Смотри! Это наша с Леночкой квартира. Вот спальня, вот маленького Вадика комната, а это зал, а вот туалет. А это Анечкина комната.
Всё было просторно, чисто, красиво, аккуратно. Только непонятно, зачем в туалете ковёр и цветы: нешто туда ходят цветы нюхать да на ковре валяться!?
— Вот Анечка. А это её машина. Новьё! — «Опель»!
— А у тебя какая?
— У нас с женой «тойоты».
— Ну давай, Костян! За встречу!
— Погоди! Я тебе ещё покажу фотки, где мы в Италии… Вот я с Леночкой на пляже… А это дом, что мы снимаем. Видишь, весь виноградом обвит… Хозяин мировой мужик: «Живите, — говорит, — как у себя дома».
— Здóрово! Ну давай…
— Подожди, подожди… Ещё не всё! Это мы в Риме. Узнаёшь?
— Да где ж мне… Я в Риме не бывал…
— Это же Колизей! Ну гладиаторы здесь сражались… Спартак и все прочие: Цезари разные да Крассы[4]. Ладно, чёрт с ними! Наливай!
Подняли стаканы, чокнулись:
— Первая колом, вторая соколом, третья малой пташкою! Поехали!
Они пили два дня, и им было почти так же хорошо, как в прошлый раз. Но на третий день Костяну кто-то позвонил, он вспомнил, что надо зайти попрощаться к тёте Цицилии, потом кого-то проведать в Городе, и он быстро уехал, причём в добром здравии и без всякого сопровождения.
Генка чувствовал, что друг его изменился, онемечился, возгордился: «Вот я какой! Вот какие у меня квартира, машина! Вот как я отдыхаю!» И душа не такая распашистая, как прежде. А всё-таки не конченный человек. Сам к нему подошёл, не побрезговал, и водку пили, как прежде, и две ночи с ним на одном диване спали. А всё-таки… Мимо хотел прошмыгнуть… Или всё-таки показалось? Но, как бы ни было, остался неприятный осадок.
— Ну что? — спросила на другой день тётя Таня. — Друг-то уехал?
— Уехал. Дела какие-то в Городе.
— Обасурманился! Гордый!
— Да. Немца портит гордость, — сказал Генушка и, вспомнив Цицеронова, добавил: — А русского богатство.
— Ты, небось, со вчерашнего не жравши? Пойдём покормлю.
С тех пор прошло ещё девять лет, на дворе был май последнего предковидного года. Не успел Генушка, щурясь на яркое солнце, зевая и почёсываясь, выйти из своего тёмного жилища, как увидел входившую в калитку жену своего работодателя Елизавету Владимировну. С ходу, даже не поздоровавшись, она сделала ему такое предложение:
— Ты ведь всё равно у Дениса Ивановича по два часа работаешь — считай, весь день свободен. А мне сто гусят привезли. Вокруг нас асфальт, а у тебя двор зелёный и котлован за огородом. Попаси моих гусят до осени, а я тебе заплачу, не обижу.
На фиг бы Генке Цицероновы гуси! Но уж такой он бесхребетный мужик — никому не мог отказать.
— Слышал, Генка? Костян из Германии к тёще приехал. Не один, с Леночкой, — сказала Елизавета Владимировна. — Денис Иванович его вчера в Райцентре встретил. Анечка с мужем работают в американской фирме, торгуют витаминами, зарабатывают много, строят трёхэтажный дом на Боденском озере. Постоянно в командировках в Лос-Энджелесе. Так и сказал: «В Лос-Энджелесе». Там у их компании плантации, где выращивают чистейшие, без всякой химии, лекарственные травы. Витамины из них — чудо, как эффективны. Говорит: «одну витаминку съешь — всё равно, что ведро морковки».