Но он не пытается «перекрашиваться» в демократа и не ищет «теплого места» в коммерческих и правящих структурах. При его колоссальных связях и знакомствах найти высокооплачиваемую работу в каком-нибудь банке или акционерном обществе не составило бы труда. Для этого требовалось только одно — публично заявить о своем выходе из партии, резко осудить КПСС и объявить о своем превращении в либерала, провозгласить Ельцина мудрым и великим политиком. Как показывает практика, именно так поступили очень многие из правящей коммунистической элиты и обслуживавшего их идейно-пропагандистского аппарата. Возникла даже закономерность — чем громче и беспринципней в старое время тот или иной «партократ» восхвалял Брежнева и коммунизм, тем решительней и категоричней он переходил на сторону антикоммунизма. Бывшая коммунистическая элита раскололась на две далеко не равные группы — большинство, перешедшее прямо или косвенно в лагерь противников социализма, и меньшинство, оставшееся верным красным знаменам.
Переход большей части в новую элиту является, в принципе, закономерным процессом, так как нехватка кадров управленцев в среде бывших диссидентов и молодых реформаторов, плохо знающих страну и не владеющих нужными знаниями, заставляет искать поддержки у перебежчиков. Кроме того, просто физически невозможна быстрая смена всех кадров на всех постах. В общенациональных интересах осуществление определенной преемственности элит в плане духовных ценностей, норм, обычаев, традиций. Новая элита разделилась на две крупные функциональные группы — традиционную, политическую, и экономическую, предпринимательскую, осуществляющую контроль над капиталами. В отличие от советских времен поражение на политической арене не означает немедленную политическую смерть, а, как правило, заканчивается переходом или в новую структуру или в экономическую элиту. С одной стороны, это способствует регулярной и достаточно быстрой ротации элиты, с другой — ротации подлежат представители одной политической и социальной ориентации. Та часть бывшей коммунистической элиты, которая отказалась сжигать партбилеты, сформировала фактически политическую контрэлиту, которая начала готовиться к грядущим переменам. Г. А. Зюганов был в числе тех, кто продолжил отстаивать идеалы коммунистической партии и перешел в активную оппозицию новой антисоветской власти. Он в своих речах не использует термин «контрэлита», но, на наш взгляд, является объективно ее имманентным элементом, причем руководящим.
В 1991 г. Зюганову было всего 47 лет. Возраст, конечно, не юный, но вполне подходящий для того, чтобы в Москве начать новую жизнь, сколотить состояние на базе своих связей. Несколько записных книжек с адресами и телефонами позволяли пристроиться, что называется, без проблем и иметь хлеб с маслом. Нет нужды особенно напоминать, что большинство современных неофитов демократии — это ренегаты партократии, нашедшие новую кормушку. Чем же объяснить столь принципиальный личный выбор Зюганова? Приведем мнение на этот счет К. Молчанова: «Я нахожу ответ на этот вопрос только в одном — здоровом и сильном нравственном начале этой личности. В нашей «школе коммунизма» были ведь и хорошие и плохие ученики. Зюганов, безусловно, из числа учеников, очень добросовестно учившихся и глубоко усвоивших уроки. Он из числа действительно честных, чистых, порядочных коммунистов. У него так же сильно, как чувство долга, развито чувство справедливости, которое, собственно, определяет его отношение ко всем основным проблемам жизни общества. Он действительно ставит общественное выше личного, коллективное выше частного — это основа его мировоззрения. Но это то, что свойственно русскому человеку вообще, что является едва ли не национальной чертой характера русских. И в этом смысле Зюганов — лидер не только партийный, но и народный, человек с чисто русской душой, открытой, широкой, не терпящей никакой несправедливости. Если посмотреть с точки зрения убеждений и нравственности на лидеров партий и движений, участвующих сейчас в выборах, то окажется, что Зюганов практически единственный, он из тех, кто ни изменил в смутное время ни самому себе, ни стране, на партии, ни идеалам, которым ранее поклонялся». В руководстве КПСС таких людей было, видимо, немного — потому-то его так легко и удалось развалить.
В интервью ИТАР-ТАСС сразу после путча Зюганов прямо заявил, что он не изменил своих взглядов, изложенных в «Слове к народу». Решение Президента приостановить деятельность Компартии он открыто, не боясь последствий, расценил как очевидное проявление беззакония, которое систематически происходит в последние два-три года. По его мнению, эго решение нарушило презумпцию невиновности — одну из главных заповедей правового государства. В результате к разряду виновных абсолютно безотносительно ГКЧП Зюганов сказал, что поскольку ГКЧП требует сохранения целостности страны, наведения элементарного порядка, обеспечения работы промышленности, транспорта, налаживания взаимодействия со всеми республиками, то его симпатии на его стороне. Все требования ГКЧП законные, го есть справедливые, так как страна нуждалась в решительном размежевании с курсом, который вел к катастрофе. Но Зюганов подчеркнул неприемлемость избранной тактики действий. О разгроме «путча» он высказался следующим образом: «Был разыгран спектакль, от которого всех тошнит. Тогда Руцкой выступал и говорил, что Зюганову надо дать 10 лет за «Слово к народу». Сейчас он произносит речи куда круче. Когда люди узнают, что многие из тех, кто сегодня у власти, еще за две недели до августа с карандашом расписывали общий порядок поведения, — они не только удивятся, а содрогнутся. Сами все затевали, сами спровоцировали, сами руководят сейчас и сами же обвиняют. Страна стала жертвой политических интриг». Подводя итог, Зюганов отметил, что, по его мнению, до 19 августа можно было переломить негативные тенденции развития страны, но ГКЧП допустил слишком много ошибок. В частности, совсем не надо было вводить в Москву танки. С такой оценкой, на наш взгляд, нельзя не согласиться.
В ноябре 1991 г Указом Президента была приостановлена деятельность Компартии РСФСР, а ее оргструктуры были распущены. Среди партаппарата царила растерянность. Деморализованные коммунисты проявили странную пассивность и не выступили с активными протестами против роспуска своей партии. Сам Зюганов устроился на работу в фонд «Возрождение», что было непросто в силу его отказа публично разоблачать и критиковать КПСС. Практически во всех государственных и коммерческих структурах началась негласная завуалированная чистка кадров от активно некоторых других областях указами из Москвы были противоправно освобождены от своих обязанностей председатели облсоветов. Но демократическая пресса объявила этот процесс высшим проявлением демократии и защиты от тоталитаризма. Пошли разговоры о необходимости полного репрессивного запрета КПСС и люстрации ее деятелей, то есть запрещении бывшим партработникам функционировать в системе государственной службы. Ретивых демократов остановило только понимание того, что за 70 лет советской власти коммунистическая идея пустила слишком глубокие корни и вырвать их одноразово просто невозможно. Полный запрет привел бы только к появлению партии мучеников, ведущей решительную революционную борьбу за свои идеалы, социальные права трудового народа, которые неизбежно будут попраны новой властью. А опыт большевиков и особенно эсеров-террористов дореволюционной России, в какой-то мере диссидентов, да и самого Ельцина, показывает, что на Руси любят мучеников больше, чем действующую власть, и рано или поздно идут за ними. Но в одном отношении — развала союзной государственности — новые демократические власти решили идти до конца.
В ноябре 1991 г. начали готовиться документы, оформлявшие фактически произошедший распад СССР. По инициативе Г. Явлинского стал разрабатываться документ об экономическом Союзе по образцу ЕЭС. В принципе, по сравнению с будущим СНГ, это было неплохое предложение, но эйфория националистических республиканских элит, дорвавшихся к самостоятельной власти, делала невозможным его осуществление. Явлинский не понимал ни тогда, ни много позднее, что в российской цивилизации политика всегда главенствует над экономикой и без политического союза экономический союз здесь просто невозможен, как говорится, по определению, так же как малопродуктивны в специфических российских условиях его излюбленные либеральные рыночные модели западного типа. А. Зиновьев совершенно справедливо подчеркивает, что в России невозможно функционирование экономики западного типа в принципе. Уже в 1991 г. сформированные межреспубликанские комитеты не смогли сыграть порученной им роли «обручей бочек», удерживающих конструкцию в заданном виде. 1 декабря на референдуме граждане Украины высказались за независимость республики, но президент Украины, ярый националист Л. Кравчук произвольно истолковал результаты как отказ от вхождения Украины в новое союзное, пусть даже конфедеративное, государство. Ельцин заявил, что без Украины союза быть не может. Он и его окружение сделали ставку на уничтожение СССР во имя своих властных полномочий. В этой связи бывший руководитель Компартии России И. К. Полозков даже горько пошутил, что ЦК, видимо, сделал в свое время ошибку — надо было избирать Ельцина генсеком и он благодаря своему властолюбию и амбициозности не допустил бы развала «своего» Союза. Лауреат Нобелевской премии, знаменитый писатель, диссидент и антикоммунист А. И. Солженицын написал в своей книге «Россия в обвале», что распад СССР был неизбежен, но им можно было управлять. «Российское руководство послушно капитулировало с равнодушной легкостью, оставив за границами новой России почти такое же русское население, сколько было потеряно всем Советским Союзом во вторую мировую войну. С тем же равнодушием отнеслось оно осенью 1991 г. к пристрастному проведению украинского референдума, решавшего соотношение Украины и России может быть на века. И завершен был развал интриганской подготовкой, а затем наскоком Беловежа».