Зюганов Г. А. Как Вы считаете, он достаточно добросовестно освещал факты и события в тех материалах?
Буковский В. К. Так же, как и остальные его коллеги по КПСС, он вносил свой вклад в организацию преследования инакомыслящих.
Зюганов Г. А. Из тех сотрудников и работников аппарата, которые обвиняются, на Ваш взгляд, кто наиболее предвзято и нечестно отображал Вашу судьбу?
Буковский В. К. Вы знаете, очень трудно сказать, потому что решения были коллективными, КПСС же у нас старалась прятаться за коллективными решениями, это такой был принцип. Поэтому сказать, кто из них был более злобен, кто был менее злобен, мне трудно. Проголосовали все за, я же не знаю, что они при этом…
Зюганов Г. А. Я понимаю Вас прекрасно, но Вы знаете, что у нас в документации все-таки был порядок, так, под каждым документом есть виза двух-трех лиц, кто готовил изначально».
Чего добивается Зюганов этими вопросами? Думается, дело в том, что одним из авторов многочисленных справок, проектов документов по борьбе с инакомыслящими был идеолог перестройки А. Н. Яковлев. Это знает Буковский, но он отказывается называть фамилию А. Н. Яковлева и других активных борцов из аппарата ЦК.
Буковский уходит от характеристики роли идеологов ЦК и срочно переводит разговор в русло обличения не ЦК, а советских спецорганизаций — КГБ СССР, его руководителей Семичастного, Андропова, Чебрикова, Крючкова, которые создавали структуры по защите конституционного советского строя. Буковского поразил документ 1989 г., в котором Крючков обосновывает необходимость создания специальной службы, потому что «всякие антисоциалистические элементы используют нынешнюю ситуацию демократизации и во всех антиконституционных целях ведут работу по созданию оппозиционных КПСС структур». Чтобы подчеркнуть правоту Крючкова и обратить внимание судей на смысл деятельности как диссидентов, так и КГБ, Зюганов цитирует выдержку из одного ставшего широко известным американского документа:
«Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Честность и порядочность будут осмеиваться, никому не станут нужными, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом, беззастенчивость, предательство, национализм и вражду к народам, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать и все это расцветет махровым цветом». Это размышления Даллеса о реализации американской послевоенной доктрины против СССР. Вы знаете Даллеса и знаете его материалы, я думаю, Вы специалист высокого класса. Как Вы считаете, в ситуации, когда развален СССР, когда поражен его конституционный строй, результаты референдума, эта директива реализовывалась в соответствующих средствах массовой информации и поведении отдельных граждан?
Буковский В. К. Уважаемый представитель стороны, а Вы уверены, что была такая директива?
Зюганов Г. А. Я Вам цитирую документ.
Буковский В. К. Вы его откуда цитируете, из газеты!
Зюганов Г. А. Я, как и Вы сегодня, раньше имел доступ ко всем материалам, которые носили гриф не только «Секретно», но и «Совершенно секретно».
Далее Буковский, будучи припертым к стенке, принялся заявлять, что такого материала не существовало в природе, что слова Бейкера о том, что США истратили на ведение холодной войны триллионы долларов, относились только на гонку вооружений и на финансирование радиостанций «Свобода» и «Голос Америки». В ответ Зюганов приводит еще одну известную цитату, слова президента Кеннеди: «Мы не сможем победить Советский Союз в обычной войне, это неприступная крепость, мы сможем победить Советский Союз только другими методами — идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой». Буковского Зюганов, конечно, не убедил, но он и не ставил это своей целью. Задача было одна — показать суду реальный процесс разложения советского общества, который был в известной мере инспирирован не только партией, но и спецслужбами, и разложившимися партократами. Любопытно отметить, что Буковский вернулся в Лондон, где стад писать гневные статьи, разоблачающие антидемократический мафиозно-олигархический режим Ельцина, который он назвал «демократурой».
Учитывая недоверие, проявленное некоторыми судьями к важнейшим документам, Зюганов предъявляет материалы, однозначно свидетельствовавшие о постоянном стремлении США и союзников разрушить СССР как единое государство, развязать психологическую войну, разжечь межнациональную и межрелигиозную рознь, разложить изнутри общество и партию. Это были директивы и президентские меморандумы, которые были оглашены председателем КГБ Крючковым на заседании Верховного Совета СССР. Выдержки из документов были опубликованы в монографии Д. Волкогонова «Психологическая война, подрывные действия империализма в области общественного сознания» (1993), А. Яковлева «От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века» (1984), Н. Яковлева «ЦРУ против СССР». Кроме того, интересны исследования М. Паренти «Демократия для немногих» (1990) и А. Янова «Русская идея. 2000 год» (1988). Зюганов выразил сожаление, что после погрома здания ЦК, учиненного в ходе августовских событий, его картотека и библиотека, текущий архив были растащены и поэтому он не может привести все документы, к которым имел доступ. Но и те документы, которые он предоставил, никто не опровергал после опубликования в печати.
От лица «объединенной оппозиции», блока Народно-патриотических сил и Русского национального собора Зюганов заявил на Суде, что они сделают все, чтобы «не допустить очередного братоубийства в Отечестве, повторения 1937 года и появления новой компрадорской опричнины». В августе 1992 г Зюганов вместе с другими представителями КПСС и КП РСФСР в Конституционном Суде РФ (В. Зоркальцевым, В. Купцовым, И. Рыбкиным, И. Осадчим и др.) выступает с обращением к коммунистам России с изложением своего видения путей восстановления деятельности КПСС и Компартии РСФСР. Одновременно он ведет большую подготовительную работу по созданию массового народно-патриотического движения — Фронта национального спасения, подписывает «Обращение к гражданам России» оргкомитета Фронта, опубликованное 1 октября в «Советской России». «Пришло время действовать, — говорилось в «Обращении». — Оставим идеологические споры до лучших времен. Только объединившись, мы сможем предотвратить катастрофу. Сегодня нам нужна сила, способная остановить разрушение Отечества и взять на себя ответственность за будущее страны. Нам нужен Фронт национального спасения». Зюганов считает, что перед лицом «порабощения» страны идеологические и политические разногласия становятся второстепенными, а основополагающей проблемой является «укрепление единства оппозиционных сил во имя сохранения и выживания, спасения России». 24 октября 1992 г. «национал-государственники и народо-патриоты» (по выражению Зюганова) собирают Учредительный конгресс Фронта национального спасения. Пресс-секретарь Ельцина Костиков писал в своих мемуарах: «Это не была какая-то мелкая «тусовка». В Конгрессе приняло участие более двух тысяч делегатов из 103 городов России. Это был настоящий смотр боевых сил перед решающим политическим наступлением. Достаточно солидно выглядел Г. А. Зюганов, хотя и его, несмотря на свойственную ему осторожность, охватил лозунговый азарт». Геннадий Андреевич, бывший одним из членов образованного еще в сентябре 1992 г. оргкомитета, делегат и член президиума Учредительного конгресса ФНС, избирается на нем одним из девяти сопредседателей, членом политического и национального советов Фронта. По итогам конгресса, через три недели, 12 ноября, Зюганов объяснял необходимость создания ФНС тем, что страна находится на грани диктатуры, именуемой прямым президентским правлением. По его мнению, в то время был «готов к действию ГКЧП-2 в составе Гайдара, Чубайса, Бурбулиса, Полторанина и Козырева» и «Г. Бурбулис налаживает контакты с командованием вооруженных сил на разных уровнях, разрабатывает планы введения Чрезвычайного положения».