На открытом заседании Координационного совета парламентского блока фракций «Российское единство» Зюганов призвал сделать все возможное, чтобы защитить органы представительной власти от произвола президента. Он прямо сказал: «Любой жесткий вариант действий со стороны президента равносилен объявлению гражданской войны». На состоявшемся мартовском пленуме ЦИК КПРФ рассматривались вопросы деятельности коммунистов в Советах всех уровней. Пленум принял заявление, в котором указывалось на необходимость «защитить конституционный строй России, не поддаваться на провокации и решительно пресекать любые антиконституционные действия, от кого бы они ни исходили».
Противостояние президентских структур и Съезда народных депутатов должно было рано или поздно разрешиться. 20 марта 1993 г. Ельцин предпринял попытку переломить ситуацию в свою пользу. В телевизионном обращении к гражданам он сообщил, что им подписан указ об «особом порядке управления». Это означало фактически оттеснение от власти Советов и установление президентского правления. Против акции Ельцина выступили вице-президент Руцкой и Конституционный Суд. IX съезд народных депутатов закономерно расценил этот шаг как попытку государственного переворота и начал процедуру импичмента.
Комментируя резкое заявление Президента, Зюганов заявил: «Любые попытки расправиться с органами представительной власти означают дестабилизацию положения в стране, фактическое установление единоличного правления». Он обвинил Михаила Полторанина, Вячеслава Костикова и некоторых других в ближайшем окружении Ельцина в том, что именно они подталкивали Президента к принятию этого антиконституционного решения. Причем, по его мнению, исключительно важно, чтобы к Руцкому, Зорькину, Степанкову, Воронину, не согласившимся с действиями Президента, присоединились и руководитель правительства, и министры силовых структур. Так ситуация быстро бы стабилизировалась. Но Зюганов вовсе не считал, что надо готовиться к немедленному коммунистическому реваншу, который был просто невозможен. Отвечая на вопрос журналистов, собираются ли коммунисты в случае срочных перевыборов Президента предлагать своего кандидата, Зюганов отметил преждевременность такой постановки вопроса. Проблема является неправовой в контексте политической ситуации. Но в принципе коммунисты будут участвовать во всех выборах, а сегодня они поддержат любого прагматика, стремящегося к политической стабильности в стране.
В отличие от оппозиции настроившийся на схватку Ельцин искал обострения конфликта. Его сторонники собрались на митинг на Васильевском спуске, который, как шутили остряки, стал «откосом» российской демократии. Ельцин в присутствии Черномырдина громогласно под аплодисменты собравшихся демократов заявил, что никогда не подчинится воле Съезда народных депутатов. И ему можно было поверить. Между тем импичмент не состоялся. До необходимого большинства не хватило несколько десятков голосов. Отсутствие такого решения не позволяло Ельцину принять жесткие меры, да, видимо, он еще не был к ним готов. Борьба исполнительной и законодательной ветвей власти закончилась временным компромиссом — обращение Президента было признано недействительным, но при этом принято решение о проведении 25 апреля референдума о доверии Президенту и Верховному Совету, о судьбе реформ. Фактически народу предоставили возможность проголосовать за собственное вымирание, ибо, как шутили политологи: «Геноцид — это когда убивают, плебисцит — это когда обманывают».
На референдум было вынесено четыре вопроса — о доверии Ельцину, о поддержке его экономического курса, о досрочных выборах Президента и досрочном переизбрании народных депутатов. Демократическая пресса, телевидение развязали пропагандистскую кампанию под лозунгом «ДА-ДА-НЕТ-ДА». Зюганов и коммунисты призвали к противоположному — НЕТ-НЕТ-ДА-НЕТ, но силы пропаганды были слишком неравными. Итоги опроса оказались: ДА-ДА-НЕТ-НЕТ — т. е. победой реформаторов. Но самое интересное заключалось в том, что по первым двум вопросам Ельцин получил незначительное большинство, которое согласно регламенту не давало юридического права на конституционные изменения. Что касается вопросов о перевыборах, то, по мнению Зюганова, они показали, что ни одна из конфликтующих сторон не имеет решающей поддержки народа. Ясно было одно: такие весьма неоднозначные итоги референдума давали большие возможности для их интерпретации в пользу главным образом партии власти. Президент истолковал итоги референдума как доказательство необходимости продолжения либерально-рыночных реформ и срочного принятия новой конституции. Причем в окружении Президента раздавались мнения о возможности использования силовых инструментов, которое будет оправдано доверием народа Президенту.
Парламент настаивал на сохранении статус-кво и развитии политики в русле действующей советской Конституции. Президент не имеет конституционного большинства и поэтому осязан проводить все свои конституционные инициативы через Верховный Совет и Съезд народных депутатов.
Лидер коммунистов Зюганов полностью поддерживал Верховный Совет в его деятельности, но предупреждал о важности проведения сбалансированной политики, поскольку референдум не разрешил конфликта властей и даже усилил конфронтацию.
Комментируя результаты референдума, Зюганов с сожалением сказал, что, судя по результатам референдума, идет резкий спад политической активности населения. Это объясняется глубочайшим разочарованием широких слоев населения политикой властей. Его удивила позиция зрелых людей в возрасте 30–40 лет, которые и должны определять успех реформ и экономических преобразований. Они продемонстрировали явный отход от политики. Если объективно смотреть на итоги референдума, то не определен и выход из него у обеих ветвей власти в досрочных выборах. Однако социально-экономическая ситуация неблагоприятна для выборов. Для этого нужен уравновешенный социально-экономический фон, которого в России сегодня нет. Вероятно, нужен диалог в рамках закона и конституционности, чтобы разрешить имеющиеся противоречия. КПРФ готова сесть за стол переговоров с кем угодно. К захвату власти силой коммунисты не стремятся, ибо сейчас никто не может этого сделать, тем более удержать власть силой.
Референдум с таким неопределенным результатом, по его мнению, не является поворотным политическим событием для России. Необходимо переизбрать и исполнительную и законодательную власть, но сначала все-таки должна быть обновлена исполнительная ветвь власти.
Зюганову представлялось, что главным источником конфронтации являлись Президент, его окружение и радикальные средства массовой информации. В ухудшении ситуации виноват и премьер Черномырдин, который не принял системных эффективных мер по выходу из кризиса.
На майском пленуме ЦИК КПРФ по предложению Зюганова была принята важная резолюция «О борьбе с государственным и политическим экстремизмом». Эту резолюцию, выбивавшую из рук демократов обвинения коммунистов в экстремистских замыслах, отказались печатать все демократические газеты, и она была опубликована только в газете «Советская Россия». В документе подчеркивалась необходимость досрочных выборов двух ветвей власти как единственный мирный выход из сложившегося противостояния.
Однако и Президент и руководители парламента шли на конфронтацию, которая искусственно подогревалась экстремистски настроенными деятелями из числа сверхортодоксальных коммунистов, с одной стороны, и радикальными демократами — с другой. Назревала кровавая дуэль ветвей российской власти.
1 мая 1993 г. состоялась демонстрация трудящихся, организованная в основном РКРП, которая закончилась непосредственным и кровавым столкновением манифестантов с милицией на Ленинском проспекте. Один сотрудник ОМОНа погиб, несколько демонстрантов и милиционеров получили ранения. В этом столкновении были виноваты и организаторы манифестации, которые сознательно пошли на столкновение, и милицейские подразделения, которые получили жесткий необоснованный приказ разогнать силой демонстрацию и гоняли ее по проспекту вплоть до избиения. Власти хотели показательно проучить оппозицию и продемонстрировать свою силу в преддверии разгона Советов. Зюганов был среди участников демонстрации, но, естественно, в столкновениях и драках принимать участия не стал. Если бы он был задержан как участник драк, это нанесло бы огромный ущерб всей партии. На следующий день Зюганов связался по телефону с Черномырдиным и договорился о встрече с целью урегулирования ситуации. Осудив акцию властей, он, тем не менее, подчеркнул, что партия не хочет эскалации насилия, и выразил сожаление по поводу роста антимилицейских настроений в народе, поскольку это подрывает правопорядок.