Однако сам Зюганов и его штаб не смогли сделать подобные эффективные нестандартные шаги и заключить новые, пусть несколько неожиданные соглашения и союзы. Зюганов традиционно предложил, во-первых, подписать пакт о национальном согласии и создать Совет национального согласия с представительством всех ведущих политических сил. В случае победы коммунистов сформировать правительство национального доверия на основе единства всех здоровых сил общества В это правительство он предполагал ввести А Лебедя, Г Явлинского, Ю. Лужкова, Е. Строева, М. Рахимова, однако они скандально и публично отказались от этого предложения. Согласие на вхождение в кабинет было получено только от сторонников и союзников Зюганова — С. Н. Бабурина, академика В. М. Вильдманова, С. П. Горячевой, Н. Н. Губенко, С. Ю. Глазьева, В. И. Илюхина, академика В. А. Коптюга, Ю. Д. Маслюкова, В. П. Мухи, П. В. Романова, С. П. Савицкой, В. А. Стародубцева, А. М. Тулеева. Большой компромисс на условиях коммунистической оппозиции не состоялся и, вероятно, в принципе был невозможен.
21 июня Зюганов обратился с открытым письмом к Борису Ельцину, в котором предложил встретиться на канале ОРТ в прямом эфире для публичных дебатов по образцу западных демократических систем. Но, как и следовало ожидать, Президент отказался, заявив, что ему с Зюгановым говорить не о чем, хотя речь шла не о личных контактах, а о разъяснении избирателям политических позиций двух главных и единственных кандидатов на пост Президента страны. Телевидение просто не могло допустить, чтобы президент, не являющийся эрудитом-интеллектуалом, проиграл дебаты кандидату-коммунисту Все прекрасно помнили, как опозорился теоретик Е. Гайдар, вчистую проиграв теледебаты в программе А. Любимова остроумному и язвительному коммунисту-адвокату Ю. Иванову.
Однако шанс у Зюганова еще был. На наш взгляд, если бы ему удалось довести до страны известие о тяжелом инфаркте Ельцина между 1-м и 2-м турами выборов, их исход был бы другим, ибо народ, несмотря на всю свою наивность, бесспорно, не стал бы голосовать за смертельно больного человека. Это понимало и его окружение, которому президентство Ельцина была нужнее, чем самому Ельцину. Как вынужденно, но честно признал известный публицист-демократ А. Минкин, «сегодня они маленькие боги, завтра были бы обыкновенными посредственными гражданами. Сегодня в Кремле — завтра в камере в Лефортово. У них нет будущего — только настоящее. Оно позволяет им тайно распоряжаться миллиардами рублей, армией, тайной полицией и владеть роскошными дворцами».
Зюганова противоправно не пустили на телевидение, где он вместе с Говорухиным собирался в законное время, выделенное избиркомом для КПРФ, сообщить о новом тяжелом инфаркте Ельцина и его неспособности выполнять президентские функции в ближайшее время. Кстати говоря, именно это обстоятельство дало Зюганову моральное право впоследствии напоминать прямо или косвенно об этом при очередных временных «отставках» Президента по многочисленным болезням, операциям, простудам, в результате которых тот не работал в полную силу по много месяцев в году.
Власть не могла допустить никаких сообщений или других подобных радикальных выпадов оппозиции, способных сорвать столь важный для нее исход голосования. Несомненно, если бы население узнало о выходе Ельцина из строя, то это сказалось бы как минимум на явке населения на избирательные участки. Существует даже точка зрения, что если бы Зюганов одержал победу, то был бы введен чрезвычайный вариант, исключавший его вхождение во власть. Зюганов знал это из надежных источников в ФСБ.
В результате исход выборов был практически во многом предопределен, несмотря на неприятные происшествия для власти. 19–20 июня разразился громкий скандал, связанный с незаконным выносом по поручению Чубайса из Дома правительства в коробке из-под ксерокса 500 тысяч американских долларов сотрудниками президентского предвыборного штаба. Позорный случай привел к снятию со своих постов первого вице-премьера Сосковца, начальника ФСБ Барсукова и начальника службы безопасности Коржакова. Однако этот случай, несмотря на всю обнаруженную грязь в правительственных кругах, не сыграл решающей роли в избирательном процессе. Кстати, Коржаков в 1996 г. так охарактеризовал в своем интервью «Парламентской газете» человека, которого «мы получили в качестве Президента»: «Не личность, а больного, капризного человека с пустыми обещаниями. Тем более, что Зюганов на тех выборах получил голосов объективно больше, чем Ельцин. Но сработала государственная машина, счетная комиссия, и сегодня мы имеем то, что имеем» (16.09.96). По мнению американских источников из Агентства национальной безопасности, Ельцину приписали до 8 млн голосов. Особенно ярко и наглядно это проявилось в Дагестане, где результаты 1-го тура по двум кандидатам поменялись практически наоборот.
3 июля 1996 г. за Ельцина в этих условиях проголосовало, согласно официальным сведениям избирательной комиссии под руководством г-на Рябова, 53,8 % или 40,2 млн человек, а за Зюганова — 40,2 % или 30,1 млн человек. Зюганов победил в таких республиках как Адыгея, Алтай, Бурятия, Карачаево-Черкессия, Марий-Эл, Мордовия, Северная Осетия, Чувашия, и в регионах: Краснодарский и Ставропольский края, Амурская, Астраханская, Белгородская, Брянская, Волгоградская, Воронежская, Кемеровская, Курганская, Курская, Липецкая, Новосибирская, Омская, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Псковская, Рязанская, Саратовская, Смоленская, Тамбовская, Ульяновская и Читинская области.
Формально отставание Зюганова было значительным (13,5 %) и он практически сразу признал без оговорок свое поражение. Хотя в ходе выборов были обнаружены массовые нарушения, Зюганов не стал подавать протесты, ибо было совершенно очевидно — власть при наличии мощного перевеса может даже их признать, но при этом раскрутить новую антикоммунистическую кампанию. Кроме того, Зюганов не хотел, чтобы раскол страны, проявившийся после выборов от Смоленска до Владивостока, сохранился и прошла межа через всю родину. Нормальные отношения в стране — это диалог власти и оппозиции, нормальный и постоянный.
После выборов организатор победы Ельцина Чубайс получил должность руководителя президентской администрации фактически второго Правительства России. Это означало, что генеральный курс на продолжение неолиберальных реформ будет осуществляться и дальше. В это время выяснилось, что Ельцину предстоит серьезная операция на открытом сердце; это поставило в центр внимания вопрос — кто находится рядом с Президентом и может стать его временным фактическим преемником.
Зюганов определил ситуацию как предпосылку для формирования военной диктатуры. Назначенный секретарем Совета безопасности генерал А. И. Лебедь подписал знаменитые Хасав-Юртовские соглашения, которые прекратили военные действия в Чечне, но одновременно продемонстрировали слабость российской армии и поставили под вопрос территориальную целостность России. (Кстати говоря, проекты соглашений были подготовлены в правительственных структурах, а Лебедь только вычеркнул из проекта тезис о незыблемости территориальной целостности России). Лебедь стал фигурой номер два в российской политике и навел ужас на политическую элиту, которая увидела не без оснований в его действиях подготовку почвы для захвата масти. 16 октября министр МВД генерал Куликов заявил, что Лебедь создает 50-тысячный «Русский легион», и на следующий день Ельцин снимает Лебедя со всех его постов. Прогноз Зюганова о том, что Ельцин выбросит Лебедя, как половую тряпку, лишь только утвердится у власти, полностью подтвердился. Но, надо сказать, Лебедь не сдался и задумал возвращение на политическую московскую арену через выборы губернатора в каком-нибудь регионе в Сибири, в котором он легко реализует свой «мужицкий» имидж.
5 ноября 1996 г. Ельцину была сделана успешная операция шунтирования на сердце, и он на долгие месяцы оказался выключен из активной политической деятельности. И этот прогноз Зюганова полностью оправдался.
Однако, высоко оценивая прогностические возможности Зюганова, нельзя не задаться вопросом — почему же он все-таки проиграл выборы, которые мог реально выиграть?
Прежде чем перечислить недостатки избирательной кампании и его лично, приведем мнение профессора Шляпен-тоха, который в журнале «Власть» пишет, что Зюганов проиграл, а Ельцин выиграл благодаря «гениальной» стратегии Чубайса, который заставил выложиться на избирательную кампанию не только «семибанкирщину», а всех «новых русских», чей ежемесячный доход составил не менее чем по 50 тыс. долларов. Далее, пишет он, ельцинские «советники расчетливо посоветовали своему хозяину проигнорировать и другие правила игры. Они убедили взять из государственного бюджета и частного бизнеса в форме дотаций как можно больше средств для проведения предвыборной кампании. Ельцин и его команда совершенно открыто и недвусмысленно запугали губернаторов и глав администраций районов тем, что в случае неудовлетворительного результата выборов на местах они будут смещены со своих постов, а регионы лишатся субсидий. Важную роль сыграли так называемые «тихие американцы» — тайные советники, специалисты по избирательным кампаниям, присланные на помощь Ельцину по согласованию с вашингтонским Белым домом. Именно эти советники разработали хитроумную стратегию избирательной кампании» (Власть. 1996. № 11). Эта стратегия заключалась в активном использовании особенностей политической культуры России, в первую очередь авторитарно-вождистской ментальности, предполагающей перманентный поиск «злых негодяев», которые мешают «хорошим» осуществить их главные дела — в данном случае реформы (при Сталине — мешали «враги народа», при Иване Грозном — «бояре-изменщики» и т. д.). В СМИ была гениально разыграна эта «карта». Вся избирательная кампания строилась на противопоставлении позитивного имиджа «доброго царя» Ельцина и негативного имиджа «злого опричника» Зюганова. Добрый царь, естественно, совсем не ведал, что творят за его спиной приближенные и вдруг сразу прозревает и наказывает злодеев, подсунувших самодержцу на подпись все преступные или ошибочные бумаги. Обрадованный народ кланяется в ноги доброму царю, голосует сердцем за него, отворачивается от злого боярина, который хочет его погубить и вернуть в царство «Кащея» — Сталина.