— Абсолютная и истинная правда, — охотно подтвердил тот. — А вот на ту поляну ходить бессмысленно. Вырубка там, — лаконично доложил Семеняк. — Можно и не смотреть. Сплошные пеньки. Как надолбы… Танком не проехать, а не то что самолетом рулить.
— Понятно. — Малышев открыл планшет и крест-накрест, жирно зачеркнул разведанную поляну. — Вычеркиваю…
Потом достал сигарету и с удовольствием затянулся крепким дымом.
— Ух, хорошо продирает… Значит так, товарищи разведчики, теперь наш маршрут строго на запад. В двенадцати километрах отсюда отмечено какое-то скопление строений. Для сторожки лесника, даже с амбаром, овином и хлевом, слишком большое. Скорее всего, нечто вроде пилорамы. Но более важно другое: рядом расположено широкое, расчищенное от леса, пространство. Типа — поле-огород. И дорога к этому странному лесному хозяйству из самих Дубовиц проложена. Надо присмотреться… — капитан бросил взгляд на часы. — Сейчас шестнадцать тридцать пять. Движемся мы в среднем со скоростью три километра в час. Темнеет в двадцать один сорок пять. Должны успеть. Предлагаю быстро перекусить и оправиться. Полчаса на все, про все. Потом останавливаться не будем.
Глава девятая
Попрощались с погибшим товарищем. Постояли у тела, пустили по кругу баклагу с самогоном и закурили. Здесь, в башне не было нужды соблюдать маскировку. Даже, если бы Пивоваренко оказался прав, и ловушка захлопнулась, а группе оставалось только принять последний бой. Но и в этом случае, средневековые стены были предпочтительнее чистого поля. А если командир не ошибался в своих расчетах, и все только начиналось, то почему не воспользоваться возможностью перевести дух?
— Теперь, после того, как группа уменьшилась, разделяться нет смысла, — начал Корнеев.
Все задумчиво курили, время от времени посматривая на неподвижное тело Купченко.
— Сегодня фрицы нас не подгоняли, но с завтрашнего утра, противодиверсионный отряд или, как минимум, полурота автоматчиков обязательно пойдет по нашему следу. Кто бы ни планировал эту операцию, ни один здравомыслящий командир не согласится, чтобы группа вражеских разведчиков безнаказанно и без присмотра шныряла в его тылу. Сутки абвер у вермахта еще мог как-то выторговать, но не более. Значит, еще этой ночью мы должны оказаться на противоположном берегу. И для этого есть два способа. Первый и самый простой — уйти подальше от Дубовиц, и там спокойно преодолеть речку. Хотя, совершенно не факт, что вдоль берега не понатыкано патрулей, и нас не засекут. Второй — мы переправляемся самым бесцеремонным образом, практически на виду у немцев. Возле моста…
Корнеев раскурил потухшую папиросу, глубоко затянулся пару раз, умышленно выдерживая паузу. Опытный командир понимал, как удручающе действует на людей гибель товарища и, как мог, пытался отвлечь их от неприятных мыслей. Заставляя думать над другой задачей. И продолжил только после того, как все разведчики, один за другим, с удивлением посмотрели на него.
— Не волнуйтесь, товарищи, я не сошел с ума. Объясняю преимущество второго варианта. Где нас с вами меньше всего ждут? Естественно: там, где самая плотная охрана. А возле моста не только круглосуточный пост, но и прожекторы установлены. Это раз! Заночевавшие на речке, гуси обязательно поднимут гвалт, в каком бы месте мы не вошли в воду. Немцы обязательно насторожатся и вышлют наряд, взглянуть на причину тревоги. Это два! Следующий вопрос: где дотошнее фрицы станут осматривать берега речки — в темноте, которая каждый кустик превращает в силуэт врага или, осветив их прожекторами?
— Понятное дело, — хмыкнул Гусев. — Где темнее — там и страшнее… Но ты не забывай, командир, что и прятаться в темени гораздо сподручнее, нежели при ярком свете.
— Верное замечание. Но только в том случае, если дать фашистам возможность глазеть по сторонам, — загадочно усмехнулся Малышев. — Скажи мне, разведчик, ты, до войны, в цирке бывал?
— Доводилось.
— А выступление фокусника-иллюзиониста видел?
— Ну?
— Понравилось?
— Спрашиваешь…
— Так вот, большинство секретов их искусства состоит не до такой степени в ловкости рук, сколько в умении заставить публику смотреть в нужном артисту, направлении и не присматриваться.
— Я понял тебя, командир… — довольно заулыбался Ованесян. — Так вот зачем мы башню минировали. Будем гансикам праздничный фейерверк показывать. Да? Ай, хорошо придумал! Мы с Виктором поглядели, там, в подвалах много чего свалено. Детонирует, будь здоров!