— А если не соглашается? — спросил Купер, забираясь на водительское сиденье.
— Значит, будет как в Тимбукту… — прошептал я, натягивая кепку пониже, но Купер меня услышал и кивнул.
Мы вернулись на дорогу и на скорости, близкой к максимально безопасной, помчали в сторону базы. Рассвет уже начал скрестись где-то за скалами, проявляя розовый ореол над вершинами.
Но сама база была ещё в тени. Хотя даже со светом понять её реальные размеры было невозможно. Высокие стальные ворота были вмонтированы прямо в глубине скалы. Практически въезд в тоннель, над которым ещё было с километр отвесного каменного массива. Никаких шлагбаумов или будок с охраной не было. Только несколько бойниц по бокам и над воротами.
Дальше только открытая местность и чистые плоскости. Как вверх, так и вдоль дороги. Что вправо, что влево — ситуация была не лучше. В теории обойти было можно, но найти второй вход — нереально даже с чуйкой. Если он вообще был.
Дорога упиралась в ворота, а по бокам почти всё было утыкано табличками с напоминанием про мины. А там, где не было табличек — были ямы и обветрившиеся кости монстров.
Доставка у нас была срочная, поэтому снижать скорость Купер не стал. А метров за сто до ворот ещё и сигналить начал. В бойницах замелькали силуэты, а потом в нас перекрёстно ударило два прожектора. Купер перестал гудеть и снизил скорость, медленно подкатившись к скале. Но в тоннель пока не заезжал, остановившись метров за десять до ворот, и высунулся в окно.
Я видел, что он напряжён. Правая рука всё время перескакивала с рукоятки револьвера на рычаг переключения передач. И обратно, будто он никак не мог решить, какую интерпретацию из: бей или беги, выбрать.
— А где караван? Где конвой? — донёсся голос от прожектора, и понеслись вопросы. — Вы почему одни? И ты кто вообще? Где Фишер? И хера вы так долго?
— Фишер, похоже, неудачно порыбачил, — крикнул Купер.
— Чё?
— Авария на озёрах была ещё в Трёхе, половина каравана на дно пошла.
— Чё? — повторил невидимый охранник. Может, конечно, он что-то более осмысленное сказал, но мой внутренний переводчик воспринял его именно так.
— Запускай! У нас срочная доставка для Брока, — Купер явно внутренне выдохнул и попёр. — У вас есть вообще такой? Мы сначала груз доставали, потом пол Пограничья проехали. Будет обидно, если зря.
— Есть такой… — силуэт в свете прожектора вздрогнул, будто говорившего передёрнуло от упоминания доктора. — Ждите, сейчас старший подойдёт.
Ждать пришлось минут пятнадцать, но зато вместо старшего, сразу заскрипели скрытые в стенах механизмы. Ворота вздрогнули и стали расходиться нам навстречу, постепенно открывая вид на ждущих нас «Миротворцев».
— Ну, включаем обаяние наших геномов и в путь, — Купер дыхнул в сторону, будто собирался махнуть стопочку и поехал в открывшиеся ворота.
Глава 29
— Обаяние генома говоришь? — усмехнулся я, словив первую реакцию от включившейся чуйки.
Она и до этого работала, но цепляла только парней за прожекторами. Стены и ворота явно построили с применением специальных экранов. Не удивлюсь, если внутри замурованы кости каких-нибудь хамелеонов.
— Не знаю насчёт твоего, — промычал Купер, одновременно улыбаясь встречающим. — Но я обновился. Как-то прикупил в генотеке кафрского буйвола. Вот, наконец, повод хороший подвернулся.
Мы пересекли линию ворот, продолжив ехать по тоннелю. Слева — глухая стена, справа появилось длинное, узкое окно, частично закрытое стальными щитами. По сути, та же бойница, из которой нас одновременно могли расстреливать человек пять. Сейчас там было всего двое. Один на нас даже не смотрел, а возился с управлением воротами. Торчала только макушка и сгорбленная над чем-то спина. Второй же, наоборот, вцепился в нас взглядом, сканируя нас и наших геномов. Я почувствовал довольно грубое ментальное прикосновение, сменившееся удивлением.
У меня он должен был считать ши-тау, но, к сожалению, уверен я в этом не был. Вполне возможно, что удивился он Куперу — кафрский буйвол, он же чёрный, он же африканский — тот ещё бычара под тонну весом и скверным характером.
Я тоже попробовал его прощупать, но сам не понял, что узнал. На мой взгляд, в наблюдавшем угадывалось что-то птичье, но не особо благородное. Кто-то из падальщиков, типа грифа. Но шакрас по уровню эмоций отнёсся к нему примерно так же, как относился к змеям и крупным червям. На самом деле, не так уже это важно — понятно, что друзьями мы не станем при любом раскладе.
Да и удивляться, что у нас не стандартные кайманы, а что-то уникальное, было бы странно. Здесь вообще не было ни одного каймана! И как только мы выехали на открытое пространство, я почувствовал себя в муравейнике. И не из-за кучи мелких проходов и дверей, а из-за специфических геномов разной ползучей гадости.