Чёрт, как бы кровоизлияние в мозг я ему не устроил. И всё ради чего? Чтобы адрес мне сказать? Были бы «туземцы» проще, всё бы иначе сложилось. А теперь для духа чьего-нибудь дедушки (может, даже того же самого Мака) этот лес станет пухом.
Я присмотрелся к птице. Гудела и дрожала она действительно, как поломанный холодильник, но помирать вроде не собиралась. Я потрепал её по перьям и поднялся, осматриваясь в поисках обратного пути. Испытание я, по идее, прошёл, можно сваливать.
Заметил странное. Все верхушки деревьев вокруг были заняты птицами. Мелкие разноцветные попугайчики и ещё более крохотные воробьи теснились на каждой ветке чуть ли не гроздьями. Выглядело это странно, но отвечало на вопрос, как именно Птичьи узнают, что здесь произошло.
— Улыбайтесь, вас снимают скрытой камерой… — прошептал я сквозь зубы.
Потом улыбнулся и помахал рукой. Сделал несколько шагов в сторону, фиксируя, как несколько десятков мелких клювиков разом повернулись за мной. И ещё примерно столько же вспорхнули, перелетев на соседнее дерево, откуда лучше просматривалась дорога. Самая мелкая была размером с колибри, а самая крупная не превышала голубя, но даже этих «здоровяков» чуйка шакраса не воспринимала за угрозу.
Я ещё раз махнул рукой и уже быстрее пошёл по просеке. Прятаться уже не стал, уверен, что раз Громовые птицы меня уже признали, то подлянок от остальных можно не ждать.
Вот только я слегка ошибся в своих рассуждениях. Стоило отойти метров на двадцать, как проснулась расслабленная от толпы «зрителей», чуйка. Я ощутил присутствие опасных объектов, затаившихся среди деревьев.
М-да, подлянка (а точнее, подлянки) пришли в количестве аж десяти штук. Но ключевое — именно пришли. К чуйке подключилось обоняние, и уже через секунду отреагировал шакрас, своим раздражением идентифицировав цели. Это были шакалы — небольшая стая, подтянувшаяся либо на шум, либо…
Я понял, что они пришли не за мной. Ближайшие силуэты изменили направление, словно пытаясь обойти меня по границе условной безопасной территории, и направились в сторону оглушенной громовой птицы. Та тоже их почувствовала, неуверенно каркнула и попыталась подняться на лапы. В первую попытку даже лапу выпрямить не смогла, со второй — поднялась, взмахнула крыльями, но вместо того, чтобы взлететь, шарахнулась в сторону и врезалась в ствол дерева. Под ним же и рухнула. Встать больше не пыталась, лишь тяжело дышала и молча вертела клювом между нападавшими.
Зато «зрители» зашумели. Вспорхнули с насиженных мест, начали галдеть и наматывать круги над телом громовой птицы. А когда из кустов появилась серая морда первого шакала, один из воробьёв попытался клюнуть того в нос. Но у него ничего не вышло, наоборот, он лишь чудом избежал клацнувшей пасти.
— Одна маленькая, но гордая птичка… — уважительно кивнул я и развернулся, активируя в руке «перо».
И вовремя. Из кустов выскочил первый зверь. Серая шкура мелькнула между листьями, и, взяв короткий разбег, шакал прыгнул на громовую птицу. Высоко пошёл, будто хотел доказать, что тоже умеет летать. Пасть раскрылась, обнажив жёлтые, длинные зубы. Брызнула слюна, будто у него уже слюнки потекли от предвкушения незащищённой шеи на клыках.
И на этом его гастрономический порыв закончился. Костяной дротик вонзился ему в низ шеи, пробил шкуру, зацепил артерию и вылетел с другой стороны. Убойная зона вид сбоку, а вышло так, будто ему горло перерезали. Толком до птицы шакал не долетел, рухнул возле лапы и если и был ещё жив, то птица его добила. На взлететь сил у неё не было, но взбрыкнуть лапой она смогла.
Я к этому моменту выхватил пистолет, готовясь отражать атаку сразу трёх монстров. Осознали факт, что я не ухожу. Вернулись те, кто обошёл, и сейчас также по касательной пытались меня окружить. Ещё и подмогу с собой позвали. На прогалину выскочило сразу четыре монстра. Слаженно координируя и комбинируя атаку. Один выпрыгнул слева, второй справа. Один бросился в ноги слева, второй — справа.
Прямо танец какой-то получился: раз-два-три-четыре… Пять.
На раз я в полёте развернул и отбросил первого, на два прострелил лапу бегущему и прыгнул на него, разминувшись с остальными. На три расстрелял приземлившегося, на четыре уклонился от нового прыжка, добил подранка и проводил тремя пулями того, кто промахнулся. На пять — прострелил голову, попытавшуюся цапнуть птицу со спины. Шесть, семь и магазин опустел. Восемь, девять — пришлось уже орудовать железным зубом. С десятым чуть-чуть опоздал, оттащил его от птицы в последний момент, уже с пучком перьев в зубах.
Альфы среди них не оказалось, поэтому геномов набралось всего на тысячу аркоинов. Пока собирал их, громовая птица более-менее пришла в себя. Ткнулась в меня клювом, явно в знак благодарности, и неуверенной походкой взяла разбег. И пусть не сразу, но смогла взлететь, скрывшись за деревьями.