Правда, со вкусом оружейной стали и запахом пороха. Видать, это мои путь-дорога, а не вот эта вся ветреная романтика… Оставшиеся десять метров я преодолел быстрее, чем птицы спикировали на мост. Подтянулся, сразу как-то легко поймав равновесие, забрался на плетёнку, выровнялся и последний рывок до выступа сделал уже как будто бы с ровной земли. Рыбкой влетел в проём и ещё быстрее отполз от края, слыша взмахи крыльев за спиной. Обернулся и разглядел рассерженных грифов, кружащих над мостиком. Но в мою пещеру соваться они не стали, поругались каркая и хрипя, развернулись и полетели вниз. Видимо, отскребать с камней своего вожака.
Я выдохнул, но легче как-то не стало.
— Ну давай только не сейчас… — усмехнулся я, чувствуя, что с уходом птиц, чуйка шакраса не успокоилась.
Всё внутри билось так, словно какой-то барабанщик адреналиновыми палочками отыгрывал тяжёлый металл по всем моим органам. Сердце колотилось, в висках стучало — ОПАСНОСТЬ! Можно было списать всё на проход через перекрёсток, но пару раз я уже так ошибался.
Медленно, не делая резких движений, прогнал кровь по всё ещё напряжённым мышцам. Одновременно и прогревая ладонь, и пытаясь создать объёмную картинку пещеры, в которой я оказался. А в идеале понять, что там ко мне движется…
Под явно острым когтем скрипнул камень, и что-то (возможно, опять перья) зашелестело, задев стену. Всё ещё усиленное обоняние уловило запах мускуса. Землянистая затхлость начала заполнять всё пространство, будто не замечая, свежего воздуха, задувающего в пещеру. Что-то непонятное. Шелестит, как птица, цокает и пахнет чуть ли не как обычная крыса. Но с запахом вообще было сложно, на стенах пещеры росли ярко-красные цветы, с бутонами, похожими на астры или хризантемы (кто их там разберёт, это же не виды ножевой стали). Они тоже пахли, мешая сфокусироваться чуйке. Вражеский геном шакрас не различил, просто определив его опасным. Метров десять, может, двенадцать и приближается.
Я взял пистолет в левую руку, а на правой сформировал «перо». И медленно начал поворачиваться. Сначала увидел край морды. Всё-таки крысиная с чересчур большим количеством длинных усов, торчащих в разные стороны. Потом открытую челюсть с крупными резцами по бокам. Потом шею… И тут уже пошёл разрыв шаблона, потому что шесть плавно перетекла в перья. В полноценный воротник из перьев алого цвета, за которым уже открылось всё остальное тело, почти полностью покрытое белыми перьями. Только тощие крысиные лапы были голыми, но заканчивались длинными когтями.
Я кивнул, осознав, что на эту крысочайку смотрю снизу вверх, и выдохнул.
— Ну, хотя бы на твёрдой земле встретились…
Глава 26
Монстр зашипел в ответ и раздухарился, распушив перья. Стал выглядеть ещё выше, задев кончиками перьев потолок. Красный воротник встал дыбом, сделав крысу похожей на петуха с хохолком. Крысотух, блин, какой-то. Промелькнула мысль, что в драке с таким, можно обидеть сразу всех: и путь Крысоловам перейти, и дорогу Птичьих перегородить.
Я медленно снял винтовку и пристроил её у стеночки. Чуть сдвинулся, не понимая пока, как именно монстр будет атаковать. В пещере довольно свободно, а габариты монстра я пока оценить не смог. Он ещё раз зарычал, и торчащие во все стороны перья опали. Их словно причесали, а, может, и подзапихнули поглубже в шкуру. Передо мной был уже не гигант, а юркое и гибкое существо с теперь уже с кошачьими повадками. Капец, там природа намешала…
Крысопетакот ещё больше сжался и подтянул передние лапы, будто готовясь к прыжку. Когти при этом (в отличие от перьев) не втянулись, а, наоборот, чётче выделились на фоне жилистой лапы. Четыре длинных искривлённых лезвия были всего лишь на пару сантиметров короче моего ножа, насквозь меня, может, и не проткнёт, но до сердца точно достанет. Я сделал ещё один шаг назад, прислушался — не вернулись ли птицы, чтобы караулить меня на выходе. Тишина, только ветер залетает в пещеру, начиная гудеть у меня в ушах.
Я отступил ещё и помимо чуйки попытался включить определение убойных зон. Пока светились только чёрные глазки-бусинки, но хоть мишень на них наведи, не факт, что я смогу попасть. Морда сморщилась, буграми растопырив «щёки». Нос ещё выглядел странно: рыхлый и настолько красный, будто в каждую ноздрю по лампочке запихнули.
Крысопет меня тоже изучал, усики шевелились, а глазки бегали между мной и алыми бутонами на стенах.
— Твоё, твоё… — сказал я и сорвал со стены ближайший ко мне цветок.
Придержал «перо» мизинцем и безымянным, и освободившимися пальцами сграбастал бутон, вырвав его с корнями и мелкой каменной крошкой. Чуть не задохнулся от нахлынувшего запаха падали, вылетевшего из пасти монстра вместе с хриплым рычанием.