Внук принцессы славян и прапрапра…внучки фараонов, Таши Мамедовой, показал в сторону единственного глаза искина кулак, довольно крепкий, и задумался о другом: попытался предположить реакцию деда Карена на такой нехороший поступок единственного внука.
- Витенька, - на развернувшемся экранчике раиза возникла бабушка Таша, судя по зелёному халату, она была в дедовой лаборатории, - я напекла оладьев, поешь, с земляничным вареньем, как ты любишь. Смотри, чтобы Пик не подсунул тебе апельсиновый джем, он возомнил себя непризнанным талантом в области кулинарии, насмотрелся старых мультфильмов про поваров-крыс.
- Пик – лучший повар, апельсиновый джем для поколения некст-некст-некст, - услышал бабушку искин, - земляничное варенье – прошлый век! Пик не крыса, - обиделся он, переварив сказанное, - Пик – белая мышь!
- Кресло верни, мышь белая, - пробурчал Витька.
Пик материализовал привычное чёрное кресло, но не под Витькой, а из вредности справа от стола, пришлось вставать с пола и устраиваться между кожаных подушек.
- Витенька, - бабушка Таша, - повертела в руках черновик самого первого сонета, написанный гусиным пером, настоящими чернилами на бумаге времён Шекспира, - может быть, ты оставишь стихосложение и попытаешься сдать зимнюю сессию досрочно?
- В сентябре, ба? – возмутился Витька. – Самое время. Могу я хоть в начале третьего семестра отдохнуть?
- Нет отдыха измученной душе? В кружок поэтов записался? – дед Карен водрузил на нос очки и принялся качать головой, разбирая рифмы. - "Драмкружок, кружок по фото, это слишком много что-то. Выбирай себе, дружок, один какой-нибудь кружок", – процитировал он древний детский стишок, насмешливо улыбнувшись. – Как хочешь, внук, но вот это вот не сонет, это отчёт по системам поддержания жизни в андроидах моей лаборатории. Сухо, чётко, нудно, но всё по делу. Ты её любишь?
- Любишь? Кого? – красивое лицо бабушки Таши порозовело. – Витя, я чего-то не знаю?
- Э… это образ, прекрасной дамы, созданный для усиления сопереживания читателей лирическому герою, - пробурчал Витька, разглядывая себя в потухшем глазу искина.
Высокий, стройный, русоволосый, но с карими узкими глазами.
Мама Мария Мамедова – единственная дочь Таши и Карена - передала сыну множество полезных способностей, кроме почти славянской внешности, умение читать мысли, например. Жаль, что эта способность была стихийной и ограничивалась теми, кто думал на английском языке.
А от папы - Ивана Петровича Затейникова – достались вот эти узкие восточные глаза и страсть разбирать любые предметы от элементарного раритетного электронного замка на даче до супернавороченных плат новенькой кухни.
«А ваши мысли, товарищ Шекспир, я бы прочитал, вот вам и…тo be, or not to be», - весело подумал Витька и заверил бабушку и деда, что сейчас позавтракает, бросит неудавшееся творчество, прочитает пяток учебников и слетает на практикум, вот честное-пречестное студенческое.
Заглянув в недоверчивые глаза бабушки Таши и деда Карена, Витька совершил то, чего не любил:
- Менделеевым клянусь, всё будет океюшки! - сказал он уверенно.
Дед и бабушка рассмеялись, и экран раиза опустел.
- Лгунишка, - сообщил нейтральным тоном Пик, подсовывая блюдо с оладьями и баночку с апельсиновым джемом, искин уже расставил посуду на столе возле раиза. – Менделеева-то зачем приплёл?
Пик и кофейник с чашками-напёрстками не забыл, а кофе белый мыш варил отменный.
- Апельсиновый джем – это не только витамины, но и отличное настроение на весь день, - пропел Витька, понимая, как можно подлизаться к искину, - Менделеев в водке смыслил, в джеме, вряд ли. А ты, Пик, в джеме отлично разбираешься. Как вкусно… м-м-м… а кофе… дивный аромат, - Витька откусил от восхитительно пахнущей сливочным маслом оладьи, намазанной прозрачным золотистым джемом, большущий кусок, - спросить твоего совета хотел. С чего начать крестовый поход за Шекспиром?
- С мозгового штурма, - Пик набрал Гриню Соболева.
Гриня делал то, что делал всегда, он читал, листая страницы электронной книги со скоростью межконтинентальной тарелки.
- Ну, - серые глаза друга с тоской оторвались от несущихся строк, - что у тебя стряслось?