— Ты не спросил меня…
— Не предполагал, что ты будешь против!
— Никогда не спрашиваешь моего мнения… машина была наша, как наш дом… я так ее любила…
— Успокойся, здесь Беллами.
Показалась потрепанная шляпа, а следом и кирпичного цвета физиономия Беллами, поднимавшегося по ступенькам на террасу. Инстинктивно пнув ногой крапиву, он подошел к ним и коснулся рукой шляпы.
— Здравствуйте, Беллами, хороший денек, а?
— У меня письмо для вас, сэр.
— Спасибо, Беллами.
Генри взял письмо и поспешно вскрыл. Беллами снова исчез. Стефани припудривала заплаканное лицо перед зеркальцем косметички.
— От кого письмо?
— От архитектора, — ответил Генри. — Мне нужно увидеться с ним. Извини, это не надолго.
Он нырнул в гостиную и через библиотеку прошел на северную сторону террасы. Здесь он внимательно перечитал письмо. Оно было от Колетты:
Дорогой Генри, мне необходимо увидеть тебя, прямо сейчас, пожалуйста, приходи в Пеннвуд, я должна кое-что сказать тебе, приходи, пожалуйста!
Спустя минут пятнадцать, бегом одолев подъезд с северной стороны и перелезши через ворота, Генри, тяжело дыша, стоял на крыльце Пеннвуда. Он был весь в поту, в боку кололо. Ему очень хотелось, чтобы девушка не писала ему. Но, конечно, он должен был прийти и увидеть ее, увидеть и покончить с этим. Ч-черт! Он стоял у двери, дождался, пока дыхание успокоится, и только тогда постучал.
Открыл Джон Форбс, который, похоже, был удивлен и не слишком рад ему.
— А, Генри… доброе утро! Что привело тебя к нам?
— Могу я видеть Колетту? — спросил Генри.
— Гм… она неважно себя чувствует.
— Пожалуйста!
— Пойду узнаю, — сказал Джон Форбс, не приглашая Генри войти. Минуту спустя он появился и жестом показал ему на гостиную, — Только недолго.
Генри тихо постучал и вошел.
Он много лет не бывал здесь. В гостиной все было в точности так, как в те времена, когда он и Катон сидели тут, хрустя чипсами и запивая их кока-колой. Он помнил эту сизо-серую комнату, серые фотографии Греции на стенах, серый копенгагенский фарфор, искусственные цветы на каминной полке. Помнил, какая это была скромная, милая и без претензий комната. У окна, в кресле, поставив ноги на скамеечку, полулежала Колетта, укрытая сине-белым пледом. Она выглядела непривычной, старше, очень бледная, волосы, как сначала почудилось Генри, подстрижены. Но оказалось, они туго собраны сзади и заплетены в косу, а коса закинута за подушку. Выпуклый лоб напряженно сморщен, зрачки расширены. На ней была клетчатая домашняя блуза поверх рубашки в полоску. Когда он вошел, она держала руку у щеки и, увидев его, отвела ладонь, открыв толстый марлевый тампон, прикрепленный пластырем.
Колетта не улыбнулась, Генри тоже. Уголки губ у нее скорбно опустились, и он ощутил, что и у него они опускаются, словно он смотрит в зеркало. Кресло было повернуто спинкой к окну, и он скорее почувствовал, чем заметил бездонный страх в ее глазах. При виде ее он испытал вместе боль и странное облегчение, как человек, исчерпавший силы, испытывает облегчение, сорвавшись и падая. Он приблизился и пожал протянутую руку.
— Спасибо, что так скоро пришел.
— Не стоит благодарности.
— Присядь.
Он подвинул себе кресло.
— Тут не слишком жарко? Не загасить камин? Похоже, я теперь никогда не согреюсь.
— Нет-нет, все хорошо. Как ты?
— Я нормально. Слушай, я хочу поговорить с тобой.
Генри напрягся, затаил дыхание и пристально посмотрел на нее.
— Поговорить о Катоне.
— А-а.
Генри отвернулся и принялся разглядывать фотографию Парфенона, слыша, как нелепо участилось его дыхание.
— Я должна сказать все очень быстро, пока папа не вошел… понимаешь… я совсем не хочу надоедать тебе… но ты единственный, с кем я могу говорить, я хочу, чтобы ты повидал Катона.
— Ну конечно, — сказал Генри, — Сделаю все, что попросишь.
— Дело в том, что… я боюсь, что Катон может сойти с ума.
— Да ну, что ты… такого с ним не случится.
— Ты знаешь, что Джо умер?
— Знаю.
Колетта помолчала, прикусив губу. «Только не заплачь, — подумал Генри. А потом: — Да, заплачь, горько заплачь, и я заплачу с тобой».
Колетта не заплакала.
— Дело не в том, что Катон сломлен, он не сломлен — пока, во всяком случае. Он потрясающий. Тебе известно, что он ходил к миссис Беккет, сам рассказал ей все?
— К миссис Беккет?
— К матери Джо.
— Это он хорошо поступил.
— Да, правда? Но я так боюсь…
— Что это за место, где они держали тебя, на что было похоже, когда?..