Маршал подтвердила это:
- Верно. Новая, сверхактивная среда вместе с излучением, позволяет восстановить даже раньше. Прогресс не остановить, мало того, ткани у нас заживают и без лечения, сами по себе, только медленнее. А пока, пройдемте в зал!
Светлана тряхнула косами:
- Была не была! Я тоже готова принять участие в гладиаторском хоккее! Хочу посмотреть, что за зверь!
Татьяна улыбнулась:
- Я тебе разрешаю, а Генри Смиту, нет! Молоко на губах не обсохло!
Генри ответил:
- А я и не рвусь! С меня уже хватило насилия.
- А ты, Анюта? - Спросила Светлана.
- С меня тоже хватит! Я убиваю только потому, что мне велит так мой долг перед Родиной, а не ради удовольствия! - Ответила девушка. – Хотя. Наверное, вы сочтете меня за трусиху?
- Да не в коем случае! - Ответил Генри.
Светлана погрозила пальчиком:
- Это не война, а так, детская забава! Покрутимся, и дело с концом! Там главное, какое правило?
- Забей в ворота! Как в хоккее! - Ответила Татьяна. – Ну, хватит болтать, потели в транс-зал. Я прибуду туда чуть позже, когда разберусь с флотом.
- поврежденные суда, как гироссийские, так и трофейные, спешно ремонтировались. Между ними перемещались, похожие на сороконожек, роботы. Их движения были едва уловимы, при ремонте использовались разнообразные излучения, гиперплазменная сварка, выпрямители материи, мульти-пространственное натяжение. Было видно, как буквально на глазах, похожие на дырявых и деформированных рыб посудины, приобретали прежний изящный вид. Рваные пробоины моментально зарастали, их заливал гипертитан или фугурун, одно из последних открытий в синтетике, когда к электромагнитному схватыванию добавлялось мощь гиперплазмы. Мульти-глюконная связь делала металл в несколько тысяч раз прочнее обычного титана. Вместо заплат, просто сдвигалась комплексным давлением материя, приобретая различные замысловатые формы. Поэтому и ремонт проходил быстро, корабли один за другим возвращались в строй. Чуть больше возни было с трофейными судами. Тут кое-что приходилось перестраивать, слишком уж экстравагантной была порой техника иногалактов. В частности, один из трофейных звездолетов смахивал на брошь с тройной пушкой, напоминающей заколку. Другой, вроде древнего будильника в дырках, парочка просто треугольников, была морковка с хвостиком. Вообще, дивное многообразие чужой мысли.
Генри, просматривая это, заметил:
- Столько есть различных рас и видов, и все хотят драться! Отчего всем живым, неймется?
Светлана ответила:
- Надо доказать, кто умнее, сильнее и выше! Правда, мы предлагали проводить межгалактические олимпийские игры, и многие расы соглашались на соревнования, но войн от этого меньше не становилось. Причин, чтобы вцепиться друг другу в глотки, хватает!
- Кроме того, сам процесс войны очень увлекателен! – Заметила Елена. – Ведь это, представьте себе, такой риск и выброс адреналина в кровь. Я, почти каждый раз, смертельно рискую на арене, и мне это нравится! Только влюбленный в смерть, может по настоящему оценить прелести жизни!
Генри ответил:
- Хорошо сказано! Хотя, любить жизнь естественнее, чем обожать смерть – последнее слишком уж напоминает кота в мешке! Генри потянул руку. Перед ним возник стакан с изумрудным соком. Он пропищал:
- Не желаете освежиться последней новинкой сезона, для настоящих мужчин-суперменов? Почувствуйте себя мачо!
- И тут говорящие стаканы. – Удивился Генри. – Это впечатляет, а если я хочу красного?
- Нет проблем! - Стакан скрылся в роботе и, спустя мгновение, появился наполненный пузырящейся красной жидкостью.
- Не хотите ли черешни?
Веселые игры воительниц
- Не хотите ли черешни? Вы ответите, конечно! Это красная взрывчатка - ослепительный дурдом!
- Ну, в дурдоме я уже побывал! Спасибо, хватило впечатлений на всю жизнь! – Генри покрутил шеей.
- Так чего же вы хотите, бегемота проглотите! Стакан выпустил голограмму, там несколько очаровательных девушек исполняли танец и пели. При этом, даже становились на голову и ходили как акробатки колесом. Увидев Генри, голограммы увеличились, и одна изогнувшись, даже поцеловала его. Юноша ощутил на себе прикосновение и мягкость розовых губок.
Светлана погрозила пальцем:
- Я могу заревновать и разбить тебя, мерзкая посуда.
Стакан изменил форму, превратившись в обиженное лицо маленькой девочки. Оно даже выпустило голографические слезы: