Как ни странно, восстание это настолько не притянуло внимания властей, что армия повстанцев разрослась до таких размеров, что разделилась на две. Одна, под руководством Джозефа, пошла на Гилфорд, и другая, под командованием Одли — на Оксфорд. И вот в этот момент сэры и пэры спохватились, но спохватились очень странно. Новый Лорд Камергер (на испытательном сроке), Дюбени, следовал тенью а армией Джозефа, но потрепал её только раз, отгоняя от Гилфорда — в этой армии было много его соседей-землевладельцев из Сомерсета. Естественно, Генри VII такая разделенная лояльность Дюбени не понравилась совершенно. Дав повстанцам добраться чуть ли не до ворот Лондона, Дюбени поставил под удар власть короля и его семью. Разумеется, Лондон был прекрасно защищен тюдоровской элитой, но сам факт говорил не очень хорошо о человеке, назначение которого оскорбило многих титулованных дворян. И когда Дюбени очухался и доложил королю, что всё, на самом деле, под контролем, и офицеры повстанцев готовы сдаться под общий пардон, его величество показал своему придворному фигу — восстание, по его мнению, давно уже перестало быть восстанием против налогов, и стало восстанием, поддерживающим врагов королевства.
Не лучшим образом повели себя и лорды, посланные защищать мост через Темзу у Стейнса. Эдмунд де ла Поль, граф Саффолк, как раз оказавшийся там по делам, именно в тот момент был в нормальных отношениях с режимом, и намеревался полностью последовать приказу короля. Но вот вторым командиром был назначен лорд Бергаванни, Джордж Невилл, который был склонен занять оппортунистическую позицию и посмотреть, что из этого получится. В результате, несколько растерявшийся и испугавшийся, что его пристегнут к промедлению Бергаванни, де ла Поль просто-напросто спрятал свою обувь, чтобы не быть в состоянии немедленно прыгнуть в седло. Естественно, обо всем этом король знал и забывать не собирался, хотя не собирался и метать немедленно громы и молнии.
В конечном итоге, в битве у Дептфордского моста все колеблющиеся сражались как львы, и восставшие были разбиты наголову, но это, честно говоря, была не та победа, которой можно бы было гордиться — повстанцы не просто уступали числом королевской армии со старым, добрым Оксфордом во главе, они не имели ни опыта, ни военной выучки. К тому же, на этот раз Генри VII не был настроен проявлять чрезмерное милосердие — все руководители восстания были казнены как государственные изменники (кроме аристократа Одли, которого просто обезглавили), и максимум королевской милости был заключен в том, что их разделывали на эшафоте уже мертвыми. Хотя и это была настоящая милость, чего там.
А отпущенные с миром рядовые повстанцы вернулись в Корнуолл, и… тут же встали под знамена Варбека, который, конечно, не упустил возможности сделать Корнуолл точкой своей опоры. В общем, после всего случившегося, Генри VII решил несколько изменить планы в отношении Шотландии, и не устраивать королю Джеймсу показательную порку, а быстро и эффективно поддать ему под зад, и загнать в Шотландию. Ведь 90 000 фунтов из 120 000 уже были израсходованы с начала года, а залазить в долги глубже король не хотел. Тем более, что 10 июля к берегам Абердина прибыла эскадра лорда Уиллоуби, а это грозило Джеймсу IV войной на два фронта — на суше и на море. Почему король Шотландии был столько апатичен в мае и июне 1497 года, пока англичане возились с восстанием, можно только догадываться. Скорее всего, у этой причины было вполне конкретное имя — Томас Говард, граф Суррей. Тем не менее, всем сторонам было понятно, что оставаться в Шотландии Варбек уже не может, потому что для его покровителя ситуация стала слишком сложной.
Конец авантюры Варбека
Почему Джеймс IV не угомонился с исчезновением Варбека, догадаться легко. Во-первых, он изначально-то влез в эту эпопею не только из любви к странным людям, но, в основном, потому, что его основательно достало отношение корононосных собратьев к Шотландии. Во-вторых, если уж у тебя завелась в загашнике серьезная артиллерия, она просто обязана выстрелить. Стрелять Джеймс стал по Норэм Кастл — традиционно, я бы сказала. У стен замка отметились Давид I, Александр II, Роберт Брюс, да и вообще шотландцев к этому творению Ранульфа Фламбарда как-то болезненно тянуло, и всегда не к добру. Вот и на этот раз, король Джимми бомбардировал норманнскую твердыню две недели, с 1 по 15 августа 1497 года, заперев там епископа Даремского с командой послов, которые, вообще-то, оказались в замке по дороге на переговоры с шотландцами.