В Англии Торриджано создал не только бюст приютившего его короля, но и знаменитое надгробье Генри VII и Элизабет Йоркской, да и много других изображений знакомых ему через делла Фаву торговцев и тех, чьи лица привлекали его внимание. Про Торриджано говорят, что он первым начал распространять стиль итальянского Ренессанса за пределами Италии, что, в общем-то, вполне подходило этому непоседе. Кто знает, как сложилась бы его судьба, останься он в Англии. Но он не смог, конечно, остановиться на достигнутом и застыть в развитии. Поэтому, в 1521 году Торриджано уехал в Севилью, а поскольку характер у него с годами ничуть не смягчился, там он в конце концов угодил в тюрьму, где и умер в 1528 году. Св. Иероним — именно из его севильского периода. Абсолютно «живая» скульптура. Но он экспериментировал там и в других стилях.
Подручные короля
Лето 1506 года стало знаменательным для английских дел ещё в одном аспекте. Именно тогда среди населения королевства начались брожения против ставленников короля — Эмпсона и Дадли. Недовольство начало поднимать голову, несомненно, после назначения беспрецедентно молодого Эдмунда Дадли председателем королевского совета, членом которого он стал всего два года назад. К тому же, Дадли по-прежнему был всего лишь эсквайром, тогда как обычно должность председателя королевского совета занимало клерикальное лицо высшего ранга. Разумеется, многие члены королевского совета были оскорблены до глубины души подобным возвышением, да и в пабах это было темой для разговоров.
Вообще, относительно Эмпсона и Дадли в поверхностных обзорах написано много ерунды, которой не стоит верить. Да, современники обошлись с ними скверно, и у обоих была скверная репутация, но в значительной степени за этой репутацией стоит не что иное, как чисто человеческие чувства — зависть и злость. И если Эмпсон действительно с наслаждением пользовался всеми бонусами своего взлета, выбешивая своим роскошным стилем окружающих, то Дадли вызывал ненависть скорее социальную.
Останься он юристом уровня где-то максимум шерифа Лондона, его бы безмерно уважали за бесспорный профессионализм. Но Дадли был поднят королем намного выше границ своего социального класса, и именно этого ему не простили — вопреки логике, в классовом обществе каждая ступенька полна собой и своими исторически сложившимися границами, пересечение которых рассматривается людьми как нечто в высшей степени неприличное.
В общем, Эмпсон и Дадли к 1506 году вовсю орудовали во имя благосостояния короля и королевства, не забывая о себе. Надо сказать, что и они, и ещё несколько официальных лиц, заменили в системе всего лишь одного человека — умершего в 1503 году сэра Реджинальда Брэя, который, к слову, тоже не родился сэром. Брэй был гением, разумеется, но он также хорошо понимал менталитет окружающих. Например, он категорически не принимал никаких подношений, чтобы не дать пищи для подозрений в справедливости своих решений. Его можно было угостить хорошим обедом и выпивкой, но взяток он не брал. Брэй вообще предпочитал создавать для решений своих задач лоббирующие сети, принимая во внимание уже сложившуюся культуру отношений. Дадли и Эмпсон же просто продавливали решения в пользу короля при помощи права и закона, и это не нравилось никому.
Говорят, что короля играет свита, но в случае Генри VII вполне можно сказать, что каков король, такова и свита. Скажем так, что социально этот король никому «добрым куманьком» не представлялся. У него была вполне определенная задача изменить общество согласно задумке архиепископа Джона Мортона, так, чтобы трагедии Войн Роз просто не могли повториться. Для этого работал дни и ночи, благодарно привечая всех талантливых единомышленников, которые попадались ему на пути. Что касается социальной стороны жизни этого короля, то она его, похоже, не заботила. У него были единомышленники и уважение подданных, круто замешанное на страхе. Из той же породы были Эмпсон и Дадли.