Затем Гиммлер говорил о необходимости улучшения политического образования в эсэсовских Ваффен СС, чтобы люди лучше понимали деятельность СД; они должны были осознать, что долг служащих СД «очень, очень труден» и «очень, очень ценен». Затем он начал говорить о своем видении будущего, своих мечтах о гарнизоне СС, «охраняющем расу», о создании поселений за пределами Германии и распространении «Лебенсраума» на колонии, основанные, например, в Южной Африке, в Арктике и на Западе. «Первые два года мира будут решающими для нашего будущего, — сказал он — Мир установит железная рука… Мы должны начать неслыханное самообучение. Подчинение должно быть само собой разумеющимся». То, что будет сделано после войны «при жизни Адольфа Гитлера, останется жить в грядущих веках… Если мы сделаем ошибку, она тоже будет жить в веках».
«Даже служба в лагерях с отбросами человечества, — говорил Гиммлер, — лучше формирует воззрения на низшие существа и низшие расы. Эта деятельность необходима, чтобы отделить немецкий народ от этих вредных существ, чтобы эксплуатировать их для великого народного сообщества, заставляя их дробить камни и обжигать кирпичи, чтобы фюрер мог воздвигать величественные здания. Если хорошая кровь не будет воспроизводиться, мы не сможем править миром… Нация, в которой на каждую семью приходится в среднем по 4 сына, может решиться на войну; если двое из них умрут, двое продолжат род». В заключение Гиммлер сказал: «Конечная цель тех 11 лет, в течение которых я являюсь рейхсфюрером СС, неизменно была одна: создать порядок хорошей крови, способный вдохновить Германию… порядок, который распространит идею нордической крови так широко и далеко, что мы привлечем все нордические племена мира и заберем кровь у наших противников, так впитаем ее, чтобы… никогда больше нордические народы не сражались против нас». Такова, по его словам, была «великая общая цель», для достижения которой СС была «прекрасным средством — всегда за Рейх, за идеологию, созданную фюрером, за созданный им Рейх, за Рейх всех германцев».
Отсутствие Гиммлера на праздновании победы во Франции в основном было обусловлено его болезнью. Со времени первого сеанса у массажиста Феликса Керстена он испытывал облегчение, казавшееся чудом для его натянутых нервов. Керстен был на два года старше Гиммлера и очень отличался от него темпераментом. После трудной жизни в юности он решил наслаждаться богатством и положением, которые давала ему редкая и прибыльная практика среди европейской аристократии. Согласно его новому отчету, он родился в Эстонии, изучал сельское хозяйство в Хольстене, был фермером в Ангальте, служил в финской армии во время войны с Россией в 1919 году, стал в результате гражданином Финляндии, а затем попал в ветеранский госпиталь в г. Хельсинки с ревматической лихорадкой.
Именно там и открылись его выдающиеся способности к массажу. Он решил сделать карьеру с помощью целительства и работал, по его словам, докером и судомойкой, чтобы оплачивать обучение медицине. Он впервые приехал в Берлин в 1922 году; там он учился в университете а затем проходил практику у знаменитого китайского целителя — доктора Ко. Керстен утверждал: «Доктор Ко заявил, что никогда не встречал никого с такими руками, как у меня. Он сказал, что мое прикосновение прямо чудодейственно». Уверенность китайского доктора в Керстене была так велика, что он передал ему свою практику, когда в 1925 году вернулся в Китай.
Керстен был в восторге от посещений высокопоставленных пациентов, искавших его помощи, и поселился в Гааге по личному приглашению принца Генриха Нидерландского, ставшего одним из его пациентов в 1928 году. В 1934 году он купил свое немецкое поместье в Гарцвальде в сорока милях от Берлина, намереваясь в конце концов стать «уважаемым фермером». В 1937 году Керстен женился на красивой девушке из Силезии, вдвое моложе его.