Если ненадолго вернуться к матчу в Киеве, то, откровенно говоря, мы вряд ли могли чем-то удивить многоопытный коллектив украинцев. Надо было навязывать свой стиль, гнуть именно спартаковскую линию. Многие комбинации наигрывались, шлифовались до автоматизма. И встреча получилась непростой, никто бы не удивился, если, предположим, мы уступили в той игре.
Знаю, до матча в нас мало кто верил, даже некоторые люди из ближайшего окружения «Спартака» не поехали с командой в Киев, предрекая неудачу. Но мы-то были другими, настроены совсем иначе, чем раньше, робости уже никакой! Кое-кто из спартаковцев-сборников общался с киевлянами на всякого рода совместных тренировках. И почувствовали: динамовцы явно считались со «Спартаком», уважали наш потенциал, самих футболистов. Да, у Киева мощный состав, но, повторюсь, и мы им не уступали. Здесь – кто кого. План Бескова на ту игру изучили досконально, выполнили его. И победили.
Раздрай в команде
Если в 79-м мы предстали единым, мощным коллективом, то о следующем сезоне этого не скажешь. В плане игры мы по-прежнему здорово понимали друг друга, были очень сильны. В 80-м и сборная страны состояла в основном из спартаковцев, что лишний раз подчеркивало нашу мощь. Но червоточинка, к сожалению, стала разъедать команду изнутри. Наверное, на общей, неблагоприятной атмосфере сказалось и назначение Бескова старшим тренером национальной команды. И особенно негативно повлияло на отношения внутри клуба то злосчастное поражение на Московской Олимпиаде.
Вообще по окончании Олимпиады что-то непонятное происходило. Константин Иванович обвинил в неудачах олимпийской сборной… спартаковцев, не сумевших, по его разумению, составить достойной конкуренции сборникам. Ну, при чем тут, спрашивается, ребята, даже не вошедшие в состав сборной? Вот форменный схлест на этой почве и пошел, разрастался, словно снежный ком.
По ходу победного прошлогоднего сезона клубное руководство разрешило нам приобрести автомобили. Однако уже тогда это несколько странно прозвучало: мол, «легковушки» – не роскошь, но аванс на будущее. Как и новенькие квартиры тоже. Ничего себе, думалось, аванс: ребята, можно сказать, корячились изо всех сил, старались, шли очень тернистым путем из первой лиги в высшую, стали чемпионами страны. Зачастую ради команды махнув рукой, кстати, на свой не отлаженный к тому времени быт, интересы семей наших. Какой же это, простите, «аванс»?!
Думаю, не столько сам Бесков, сколько его окружение подливало масла в огонь. Плюс ко всему Константин Иванович был несколько подозрителен по своей натуре. И достаточно в подобной ситуации хоть немного негатива в его уши «влить»… Я и до сих пор утверждаю, командную лодку «Спартака» раскачивали изнутри лизоблюды. Которые потихоньку за нашими спинами шептали тому же Бескову всякую чушь о ребятах. Правда, Дасаева, Черенкова, Гаврилова Константин Иванович почти никогда не беспокоил придирками. А вот остальным игрокам доставалось на «орехи» сполна. Я тоже в этом смысле не являлся исключением.
Помните мой рассказ о приеме в доме Бескова за чаркой доброго напитка? Тогда я позволил себе выпить с мэтром водки, ибо тот же коньяк не воспринимал. Так вот, вызывает меня как-то Константин Иванович, говорит: «Тут рассказывают, что намедни вечером в Сокольниках вчетвером вы в пельменной коньяк пили». – «Вы же знаете, я коньяк не принимаю». – «Я так и подумал, врут, наверное».
Вообще в то время, будучи игроком «Спартака», в злачных местах нельзя было даже появиться. Все моментально докладывалось, буквально выворачивалось наизнанку. У Бескова можно нарваться на оглушительную взбучку буквально ни за что! Любая мелочь выливалась едва ли не во вселенский скандал.
Раздрай в команде достиг апогея, когда Романцев и Хидиятуллин получают травмы. Выхожу с капитанской повязкой на игру против «Локомотива». Побеждаем. Буквально на следующий день Бесков, даже не взглянув на меня, молвил: «Ты хотел в Кострому съездить, отдохнуть. Ну, так я тебя отпускаю». Тут, признаться, злоба взяла, шлея попала. Подожди, думаю, что, буду терпеть? Ни за что! То за Олимпиаду на ровном месте отчитывал, то в отпуск отправляет посреди сезона. С меня хватит. Противоречить не стал, сказал только: уезжаю. «Отправляйся к Николаю Петровичу», – прозвучало напутствие Бескова.