Нестеров воспользовался затишьем, чтобы задать свои вопросы, и Лучик охотно отвечала, одновременно сохраняя контроль над происходящим. Она рассказала ему о том, как была организована оперативная группа, как поймали пришельца и его корабль, и как разработали плани штурма.
— Очень смелый ход — атаковать материнский корабль, — произнёс Нестеров, его голос звучал недоверчиво. — Я был уверен, что колония на Астерии также уничтожена.
Он замедлил шаг, задумавшись над тем, что услышал.
— Но ты права, — продолжил он через мгновение. — Сейчас они очень уязвимы. Это наш шанс.
Маша шла рядом с клоном, внимательно следя за его неровными шагами и не спуская глаз с его безэмоционального лица. Они двигались по запутанным переходам корабля и время от времени корабль гудел, будто бы от боли, его раны от недавних сражений ещё не затянулись.
Её мысли вертелись вокруг Ани, и, не выдержав, она нарушила тишину:
— Как там Аня? — её голос был тихим, но в нём сквозила тревога. — Я так за неё переживала.
Клон, не поворачивая головы и сохраняя прежний шаг, с некоторым металлическим оттенком в голосе ответил:
— С ней всё в порядке. Её навыки обращения с винтовкой очень помогли нам. — Его голос звучал словно механический, лишённый человеческого тепла, но в словах чувствовалась правда. — Она молодец. Если всё получится, скоро вы снова встретитесь.
Маша слабо кивнула, чувствуя, как на миг стало легче. Внутри неё бушевала тревога, словно буря, но слова клона дали ей небольшой островок спокойствия. Всё это время она думала не только о своей дочери, но и о муже, который остался на Земле. Его судьба была покрыта мраком неизвестности — что с ним, жив ли он, смог ли выжить в хаосе войны с пришельцами? Её сердце сжималось от этих мыслей, но она старалась держать себя в руках.
А дочь… Аня улетела на Астерию, далёкую колонию, ставшую последней надеждой для человечества. Маша надеялась, что там её ребёнок в безопасности, что она окружена людьми, которые смогут её защитить. Но страх за дочь всё равно не отпускал, как тяжёлый камень на груди, не дающий вздохнуть полной грудью. Она мечтала об их встрече, хоть на мгновение, чтобы снова почувствовать тепло её объятий, услышать её голос.
Клон шагал дальше, не ощущая её внутренней борьбы. Маша же продолжала идти, вновь и вновь возвращаясь мыслями к своим любимым, держа в себе ту слабую надежду, что скоро они снова будут вместе.
Маша и Нестеров медленно шагали по тускло освещённым коридорам корабля пришельцев. Время, казалось, остановилось — их мир сжался до однообразных, повторяющихся шагов. Металлические стены окружали их со всех сторон, иногда вибрируя от глухих шумов, как будто корабль вот-вот окончательно развалится. Каждая секция, через которую они проходили, выглядела одинаково: стены с зеленоватыми линиями света, изгибы труб и проводов, странные символы, которые они не могли расшифровать. С потолков свисали порванные кабели, в стенах зияли обожжённые дыры.
Везде царил хаос. Они видели разрушенные залы с непонятным оборудованием, разбросанные консоли с мерцающими экранами и разбитыми панелями. Полы были усеяны обломками металлических панелей, оголёнными проводами и бесформенными клонами. Некоторые клоны продолжали свои монотонные действия, не обращая внимания на посторонних: пытались ремонтировать, не замечая, что инструменты давно не работают, или перекладывали с места на место какие-то механические детали. Другие лежали без движения, как пустые оболочки.
Маша, прижавшись к стене, с усталостью посмотрела на Нестерова, который выглядел не менее измотанным. Они не могли найти выход. Коридоры, казалось, водили их по кругу. То и дело они упирались в тупики, заваленные обрушившимися перекрытиями или закрытыми дверями. Иногда, проходя через очередную секцию, они слышали тихие шорохи или странные металлические звуки.
Несколько раз они возвращались в огромный зал с существом в красной мантии. Он всё так же неподвижно висел в центре помещения, высокий и устрашающий. Лицо, скрытое тенью капюшона, казалось невыразимым и равнодушным. Они не знали, что это существо может сделать, и не решались подходить ближе. Маша чувствовала ледяную дрожь каждый раз, когда они входили в этот зал, но выбора не было — корабль словно пытался направлять их обратно, замыкая их маршруты. "Что у него на уме?" — думала она каждый раз, глядя на странное создание, пытаясь уловить малейший намёк на враждебность или интерес.
Чувство безысходности нарастало, они потеряли счёт времени. Тусклый свет не давал понять, когда наступает день или ночь, а механические шаги клонов тянулись нескончаемой чередой. Неделя? Месяц? Может быть, уже прошёл год? Внутри бушевала пустота — это не было обычное истощение, а какое-то неизбежное погружение в неизвестность. Корабль казался ловушкой, где время остановилось и слилось в один зеленый день.