— Есть возражения? — холодно спросил Каэл, не оборачиваясь.
— Кроме здравого смысла? Нет, всё отлично, — Джек пожал плечами, но все же добавил серьёзно: — Просто давайте будем осторожны.
Они проверили снаряжение, защитные шлемы, оружие. Лия возилась с датчиками, которые показывали скачки энергии, слишком сильные для её оборудования.
— Эти показатели… будто здесь нарушены законы физики, — заметила она.
Когда они вышли из вездехода, их тут же окутал густой дым. Визоры шлемов автоматически настроились, отсекая мрак и добавляя очертания окружающего мира. Однако это мало помогало справиться с нарастающим чувством тревоги.
Подойдя ближе, Джек невольно замер, рассматривая символы на стенах.
— Кто-то явно потратил кучу времени, чтобы нас напугать, — пробормотал он, касаясь пальцами одной из фигур. Камень был неожиданно тёплым, словно внутри него что-то жило.
— Не трогай ничего, Джек, — резко произнёс Каэл. — Это место не просто так выглядит жутко. Оно живое.
— Живое? — переспросил Эд. — Это метафора или ты серьёзно?
— Серьёзно, — ответил Каэл, его лицо оставалось бесстрастным. — Я чувствую, как это место пульсирует... словно оно наблюдает за нами.
Джек на мгновение замер, затем тяжело выдохнул.
— Ну, раз уж мы пришли сюда, то выбора нет. Пошли.
Команда двинулась к зеву храма. Тёмный проход внутри был настолько широк, что можно было бы провести через него несколько вездеходов. Своды терялись во мраке, а из глубин доносился странный звук — тихий, мерный, как биение сердца.
Зайдя внутрь, они ощутили, как температура вокруг резко упала. Их шаги эхом отдавались по мрачному коридору, своды которого уходили в бесконечную темноту. Черные стены, гладкие и холодные, словно поглощали даже их дыхание. Свет фонарей на шлемах казался жалким и не мог пробиться дальше нескольких метров.
— Странное место, — прошептала Лия, нарушив тишину. Её голос дрожал, хотя она пыталась этого не показывать.
— Здесь... что-то не так, — отозвался Эд, осматриваясь. — Как будто стены... живые.
Каэл молчал, его глаза блестели напряжением. Таргус крепче сжал свою ионную пушку, шагал уверенно, но его ноздри чуть дрожали — он чувствовал опасность.
Они прошли метров пятьдесят, когда свет внезапно погас. Полная, кромешная тьма охватила их, как океан, поглощающий все вокруг.
— Чёрт! — выругался Джек, лихорадочно проверяя фонарь. — Эд, Лия, Таргус! Кто-нибудь видит что-то?
Ответа не последовало. Его голос утонул в густой, вязкой темноте, а паника начала прокрадываться в сознание. Он сделал шаг вперёд и тут же споткнулся о что-то и упал. Удар об пол выбил воздух из лёгких. Когда Джек открыл глаза, ему в лицо ударил яркий солнечный свет. Он лежал в своей старой комнате. Зелёные стены, любимая полка с игрушечными звездолётами, кровать с мятой синей простынёй. Это было невозможно.
— Что... за?.. — прошептал он, не веря своим глазам.
Из кухни доносился знакомый гул кухонного комбайна и приятный запах сырной запеканки, любимого блюда из детства. Ему было лет десять. Он с опаской встал с кровати, чувствуя, как ноги дрожат. Сердце бешено колотилось.
На кухне, у плиты, стоял его отец. Тот самый, погибший десятки лет назад в шахте. Высокий, с доброй улыбкой, как будто время не властно над ним.
— Доброе утро, сынок! — с теплотой произнёс он, глядя на Джека. — Давай, умывайся и садись за стол. Сегодня выходной. Мы с тобой едем в парк аттракционов! Ты ведь так ждал этого.
Джек замер. Его взгляд скользил по деталям кухни: облупившаяся краска на стенах, старый холодильник с магнитами, тёплый свет из окна. Это было его детство. Но что-то было не так.
— Папа? — голос Джека звучал хрипло. — Что происходит? Где я? Где мои друзья? Где Лия?
Отец нахмурился, не отрываясь от готовки.
— Тебе снова снились кошмары? — спросил он. — Ты вчера так увлёкся рассказами о Гепане, что, видимо, всё это перешло в твои сны. Всё хорошо, сын. Ты дома, а это был всего лишь плохой сон.
Джек прошёл к столу, как во сне. Он не знал, чему верить. Может, всё, что он пережил, действительно было сном? Может, Лия, Таргус, Эд, Каэл — плод его больного воображения? Эта кухня, запах запеканки, добрые глаза… Это было так реально. Так до чертиков реально. Он чувствовал тепло от прикосновения отца, слышал шелест ножа по разделочной доске. А что, если все, что было с ним до этого, — лишь кошмар? Гепан, Сверхразум... Может, это его разум играет с ним злую шутку? А если вся эта миссия — просто часть его сознания, созданная в каком-то кошмаре? Может, он всего лишь видел плохой сон? Ведь тут дома — покой. Уют. Любовь. А там, в храме Разума — боль, борьба, кровь. Почему реальность должна быть такой жестокой? Может, это всё не стоит того?