Родриго уже видел письмо. Война — дело неплохое, народы ждали триста лет, пока Риркарион решится отвоевывать Трореморт. Однако все лавры достанутся исключительно эльфам. Родриго прекрасно понимал это. Поэтому они тянули время, набивали цену, делали вид, что послания его Святейшества не доходят. Без сомнения, от внимания Бордлейна не ускользнула пропажа послов и в этот раз прибудет кто-то страшнее уверенных в своей неприкосновенности служителей богов – возможно, наёмный убийца. Да будет так! Айк с радостью его встретит.
Айзек
Эльф устало перевернулся в кровати. Он только собрался поспать, как опять сквозь ставни пробилась узкая полоса солнечного света. Айзек устало приподнялся, стараясь не обращать внимания на царивший вокруг хаос.
Постоянные ночные вылазки, в которые его отправлял ненасытный до крови Бордлейн, сделали своё дело. Светлые волосы эльфа поблёкли, потрепались. Времени вымыть их совсем не оставалось, а стричь было жалко – а то вовсе за человека принимать начнут. Серые синяки под глазами, словно тени на лице мертвеца, подчёркивали его бледность.
«Да я и есть мертвец», — порою думал он, смотря на своё отражение.
Разве подобное существование возможно назвать жизнью? Среди детей леса он был чужим. Эльфийская знать, проживающая в Мире, делала вид, что не догадывается о существовании Айзека. Он – наёмник Его Святейшества. О нём нельзя говорить. О нём нельзя спрашивать. Его обходили стороной и провожали хмурыми взглядами.
Да, достойного имени у Айзека не отняли, хоть семья и отказалась от него. Не забрали его исключительно по требованию Бордлейна, взявшего заблудшую душу под своё крыло.
Послышался глухой стук. Айзек тихо выругался.
Послание от Его Эльфийского Святейшества было просунуто под дверь. Эльф поднял записку, устало пробежал взглядом по строчкам. От идеального, крупного почерка рябило в глазах. Повеяло ароматом яблонь и свежестью водопадов. Айзек раздражённо поморщился – за годы службы у Бордлейна этот запах настолько приелся, что даже от одного вида белоснежных листов, аккуратно сложенных вчетверо, наёмника начинало подташнивать. Печати Его Святейшество не ставил, дабы в случае неудачи не было компрометирующих доказательств, очерняющих имя Хранителя.
Айзек быстро собрался, привычными, отточенными годами движениями завязал ремень с прикреплёнными ножнами. Айзек редко использовал меч как оружие. По большей части тот предназначался для отведения внимания. Основным орудием расправы наёмнику служил длинный кинжал за спиной, закреплённый горизонтально, в районе пояса и скрытый от любопытных глаз плащом.
Стараясь опустить капюшон как можно ниже, Айзек шагнул через порог.
Невыносимо яркий свет ударил в глаза, впился иголками, поплыл чёрными пятнами. Даже приглушённое плотным туманом солнце слепило эльфа. Осенний лес замер, раскинув старые почерневшие ветви в рассветных лучах. Лес шелестел, изредка, тихо, словно вздыхая, позволяя туману и солнцу ласкать себя. Падали листья. Где-то вдалеке надрывалась кукушка, нарушая утреннее спокойствие. Айзек стиснул зубы, ибо даже столь далекий звук отдавался пульсирующей болью в голове. Хорошо бы поспать, но Бордлейн, любящий повторять «Ты нужен мне, значит, ты нужен богам», ждать, к сожалению, не намерен. Видно, в мире столь чудных богов наёмникам, исполняющим карательные работы, уготована самая нелепая смерть – от усталости.
В городе стало только хуже. Эльфы, ухоженные и прекрасные, с идеально чистыми, блестящими на солнце волосами и в ярких, непрактичных нарядах, прерывали свой беззаботный лепет, хмурились и спешили отойти подальше от фигуры в плаще. Айзек настороженно косился по сторонам, предпочитая оставаться в тени, что на широких и светлых улицах Миры было практически невозможно. И эльф терпел. Терпел перешёптывания за спиной. Терпел осуждающие взгляды. Он терпел даже оборотней, которые рады были оскорбить хоть какого-нибудь эльфа, пусть даже такого.
Оборотни и эльфы. Айзек, как никто лучше, знал хрупкость этого союза. Кровопролитные войны, идущие от самого появления оборотней, грязного пятна на чистой и светлой эльфийской истории. Напыщенные сказки о равенстве всех детей леса перед Богами. Официальный отказ священнослужителей от магии своего народа значил ровным счетом ничего. Каждый из них грезил ухватить больше выгоды для себя. Двуглавая система правления вносила больше хаоса, чем пользы – Хранители и Безликие сменялись с большой скоростью, лишь Бордлейн продержался относительно долго, и умирать был явно не настроен. Ещё больше путаницы вносил эльфийский король и то, что Бордлейн в каком-то смысле зависел от него, тогда как у оборотней безраздельно правил Хранитель при поддержке совета старейшин. В отдалённых частях леса всё ещё оставались почитатели Старых Богов Ночи – и их безжалостно истребляли. Шепчущий лес истекал кровью.