На что она надеялась? Даже по драконьим меркам она была уже стара: видела рассвет и закат горгулий, падение эльфов и рождение вампиров. Она уже давно не могла дать миру новую жизнь и тогда, пятьдесят лет назад, собиралась сжечь кладку бесплодных яиц.
Её остановил старший сын. Он почувствовал жизнь. Слабую, неполноценную, но всё же жизнь. Иллирио – борющийся, так она назвала своего младшего сына.
Она поступила эгоистично, оставив его для себя, в последний раз позволив познать себе радости материнства. Вновь и вновь мелькали перед её мысленным взором болезненные воспоминания. Она видела снова и снова холодное, маленькое, со слабой, тонкой скорлупой яйцо, внутри которого теплилась вялая искорка жизни. Имела ли она право оставлять его? Обрекать невылупившееся ещё существо на страдания в неполноценном теле? Илию мучала совесть, жалость и любовь. Другие драконы отнеслись к её выбору снисходительно.
Иллирио рос, но был слаб. Словно горный цветок, он упрямо цеплялся за жизнь. Тело его было хрупким, отстающим в развитии, и каждому дракону было очевидно, что летать Иллирио вряд ли сможет.
Было бы у Илии время! Она, несомненно, вырастила бы из Иллирио прекрасного, могучего синего дракона! Синяя Смерть многое повидала в своей жизни и знала, что из самых слабых детей вырастают самые сильные воины. Но времени у Илии не было. Она уже ощущала за спиной дыхание Смерти, а Драгон, её наследник, не мог позволить себе приглядывать за братом. Драгон после её смерти примет ответственность за стаю. Пройдут годы, прежде чем драконы смогут ему доверять, как доверяют ей. Среди драконов было редкостью, когда главы, уходя из жизни, передавали пост своим детям, но выбор Илии не был продиктован материнской любовью, и драконы знали это. Отцом же Иллирио был всего лишь очередной любовник, который никогда не примет ответственности за юную и столь слабую жизнь. Муж Илии, отец Драгона, погиб более двух сотен лет назад.
Илии пришлось принять решение, которое нужно было принять давно. Отпустить эту слабую жизнь, трепетно оберегаемую ею почти полвека. Отпустить, чтобы ошибка, совершённая ей, не навредила её старшему ребенку.
Илия свернулась клубком, прикрыла крылом голову. Никто не должен видеть, как плачет предводитель драконов – Илия Синяя Смерть — над своим слабым, недостойным жизни ребёнком.
— Лети! — нетерпеливо зарычал Драгон, обнажив острые, игольчатые зубы.
Иллирио сделал плавный рывок вперёд, оттолкнулся, почувствовал под собой пустоту. Его рвануло вниз. Мир замелькал перед глазами — Иллирио падал. Он попытался расправить крылья, но тут же зацепился ими за камни, шмякнулся о скалу и кубарем покатился, больно ударяясь о неровные выступы, сдирая мягкую чешую. Всё кружилось. Каждый новый удар выбивал из лёгких чудом оставшийся воздух. Перед глазами всё мелькало, смешался верх и низ, горы и чёрное небо.
Глухо ударившись о землю, Иллирио не сразу осознал, что это конец первого полёта. Его маленькое тельце судорожно дрожало. Он жадно распахивал пасть в попытках вдохнуть ускользающий куда-то воздух. Он не чувствовал ни лап, ни хвоста, ни крыльев, только боль, страшную, пронзающую, пульсирующую боль. Его обволакивало тепло, жидкое тепло, льющееся из многочисленных ран, уносящее жизнь. Рядом приземлилась бесформенная чёрная фигура. Иллирио попытался сфокусировать взгляд, но перед глазами всё плыло, словно смотрел он сквозь толщу мутной воды.
— Жаль, очень жаль — а впрочем, так даже лучше. Знаешь, брат, где-то в глубине души я надеялся, что ты справишься. Или умрешь быстро. Как ты вообще умудрился выжить при падении с такой высоты? Возможно, в тебе открылись скрытые доселе таланты? Но это уже неважно, Иллирио, летать ты больше не сможешь. Ты бесполезен. Я скажу матери, что ты умер, — и очень тихо, почти неслышно, прозвучали слова, унесённые холодным осенним ветром: — Удачи, брат.
Иллирио скорее почувствовал, нежели услышал взмахи огромных крыльев, сотрясающие воздух. Драгон улетел. Иллирио попытался приподняться, но тут же повалился на землю. Перед глазами всё плыло, и вскоре темнота забвения затянула юного дракона в свои холодные объятья.
Гарет
— Ты хоть на что-нибудь способен?! — заорал на парня главнокомандующий королевской армией Балдер Грей, наследный принц и по совместительству его личный мучитель и брат.
Гарет потёр ушибленное плечо и неловко вскочил с земли, подобрал выбитый из рук меч. Плечо ужасно болело и ныло — Балдер не знал пощады и рубил со всей силы. Хорошо, что мечи были затупленными, иначе Гарет бы сегодня умер — и не один раз. Они тренировались на небольшой площадке, что располагалась в фамильном саду. Вокруг росли красивые деревья, журчали фонтаны и грелись на солнце прекрасные мраморные статуи.