Вот ведь как непредсказуема человеческая памятливость: одна деталь, а в ней вроде бы вся личность человека. Вроде бы весь сюжет многолетнего спектакля: вверх-вниз, вниз-вверх указующий перст, и летят головы, что-то затевается, что-то гибнет, что-то возводится... Выражаясь по-бальзаковски, — человеческая комедия.
Времена Леонида Ильича Брежнева, этого «великого архитектора» разрядки напряженности в мире и глухого, болотного застоя в собственной стране, отличались гигантоманией: с тщеславным усердием маршал-генсек заботился о своем месте в истории. Заботились о том же и его присные на областном уровне, включая, конечно, и А. А. Кандренкова. Какую же «вечную память» он оставил по себе в Калуге?
Теперь Калуга славится не «водами текучими», не красавицей Окой с заливными лугами, а водой стоячей, я бы сказал, застойной. В «Луговой республике» осуществить гигантоманию с водой было проще простого, в чем и преуспел Кандренков. Возвели дамбу в долине чудесной речки Яченки, с высокого обрывистого берега которой, собственно, и начинается Калуга, если подъезжать со стороны Москвы. Так вот, исчезла ныне Яченка с ее зеленым ложем, а возникла мертвая гладь водохранилища. Н‑да... Пожалуй, не тем «штилем» выражаюсь: не какое-то там водное хранилище, а — Калужское море!
Ну вот, опять возникает серия вопросов: мол, зачем оно в городе, который стоит на полноводной Оке? В чьей голове зародилась эта идея? В кандренковской? Или у кого-то в Москве? Или?.. Между прочим, вопросы не праздные. В ответе на них есть даже мистическая сторона, уходящая в глубь веков, к кабалистической тайнописи... Например, не задумывались ли вы над тем, почему на месте взорванного Храма Христа Спасителя сооружен именно бассейн? Тот же самый водоем?.. Или: почему Адольф Гитлер собирался не только стереть с лица земли Москву и Ленинград, но непременно устроить на этих городских километрах гигантские водохранилища?.. Между прочим, тут следует вспомнить и об инфернальной брежневской гигантомании с «текучими водами» России — проект переброски северных рек в Каспий... Безответных вопросов, к сожалению, в нашей жизни еще много.
В общем, в Калуге, где воды предостаточно в отличие от продуктов питания (и уже десятилетия), сотворили море, которое, по-моему, с полным правом должно именоваться Кандренковским. Или по нынешним временам поскромнее: Яченское водохранилище имени А. А. Кандренкова. Должен заметить, калужан оно не радует. Гибнет великолепный сосновый бор, а кроме того, промышленные «спруты» им тут же воспользовались, сбрасывая туда грязные, а нередко и ядовитые стоки. Кстати, об этом от случая к случаю сообщают даже по местному радио, а в городе расклеивают листовки-предупреждения: мол, купаться опасно.
Мне и самому пришлось это наблюдать: под вечер, когда горожане устроились у телевизоров, из метрового диаметра трубы в «кандренковское море» полилось нечто красное — сбрасывал стоки «почтовый ящик». Но особенно калужан нервирует другое производство, оно на устах у всех и именуется «эс-де-ве». СДВ — это комбинат синтетических душистых веществ. Частенько, чуть ли не ежедневно, сие производство превращает рукотворный водоем в разливанное море... одеколона. Свидетельствую: тут прямо-таки можно задохнуться от сладкого, тошнотворного запаха. Хоть с ума сходи...
Но запахи — тошнотворные и горчичные — никогда не смущали А. А. Кандренкова. Вообще, к индустриальному пейзажу он относился с превеликим пиететом. Может быть, потому, что сам по специальности был зоотехником и таким образом восполнял мало известное. Особенно он любил притаенные «почтовые ящики», те, которые связаны с авиацией и космонавтикой. В самом деле, Калуга-то — город Циолковского, город космонавтики. Мысль о том, чтобы сохранить Калугу заповедной, гневила его: тут его обрубленный перст чуть ли не в землю втыкался: как это?! Захолустье, провинцию консервировать?! Нет! Мы — за науку, технику; за самую передовую, за самую-самую, в городе-то космического пророка!..
Ну, вы понимаете, что «мы» означало личное мнение Кандренкова, которое всем нужно было единодушно поддерживать — по тем временам. И вы, конечно, вспоминаете, что «мы» — из лексикона монархов и всяких царьков, которые, естественно, никогда не отделяют себя от послушного народа. Но это так, к слову.
Вернемся к запахам. Когда возник вопрос о вредном и мощном производстве — за Окой, напротив города, и специалисты сказали, что роза ветров не благоприятствует, что город окажется в зоне экологической загрязненности, Андрей Андреевич Кандренков проявил весь свой недюжинный волюнтаризм. Его ответ до сих пор, как бабочка, порхает над Калугой: «Какая такая роза ветров? Это что вам здесь, окиян?»