Он доверял ей. Возможно, ему еще придется пожалеть об этом, даже не возможно, а весьма и весьма вероятно, но он не мог больше запугивать женщину, которой инстинктивно доверял. Но отпускать ее он тоже не желал. Пока что.
— Как вас зовут? — тихонько спросила Кэтрин.
Он затаил дыхание. Будет лучше, если он не станет вдаваться в подробности.
— Гаррет.
— Очень приятно, мистер Гаррет.
— Нет. Просто Гаррет.
Она кивнула:
— Откуда вы, мистер… м-м-м… Гаррет?
Он качнул головой:
— А ты сама откуда?
— Из Кенилуорта, — с готовностью ответила Кейт и поджала губы. — Я так понимаю, вы хотите сохранить некую загадочность. — Она нахмурилась и пристально посмотрела на него. — Вы говорите почти как благородный джентльмен из Лондона… но не совсем. В вашем акценте есть нечто такое, чего я никогда прежде не слышала. Нечто чужеземное, — Она пожала плечами. — А посему, если, конечно, вы не опровергнете мою точку зрения, я буду придерживаться первой версии относительно вашего происхождения.
— И что же это за версия?
— Я решила, что вы, должно быть, с Олимпа.
Он рассмеялся:
— С Олимпа? Но почему с Олимпа?
Она застонала, и лицо ее снова залилось румянцем.
— Мама совершенно права. Я глупая девчонка, которой следует держать язык за зубами, и все.
— Мне нравится, как ты говоришь. — Слова сорвались с губ прежде, чем он успел их взвесить, и Гаррет пожалел об этом.
Кейт широко улыбнулась. Эта улыбка осветила ее лицо, губы сделались ярче, а в глазах заплясали смешинки. Черт подери, она и вправду красива. Невероятно, ошеломляюще красива. У него дух захватило от ее красоты.
Потрясенный, Гаррет разжал руки и отпустил ее.
Кейт отступила назад, продолжая улыбаться.
— В общем, мне всегда говорили, что я непростительно прямолинейна. Но, насколько я вижу, вы страдаете тем же.
Она не развернулась и не бросилась наутек. Кажется, она вовсе не собиралась сбегать от него.
— Чем я страдаю? — тупо переспросил Гаррет. Ему не хватало воздуха. Мозги словно превратились в кашу.
— Вы не собирались делать мне комплиментов насчет моей манеры говорить. Слова слетели с языка прежде, чем вы успели их остановить. Со мной такое тоже случается. Постоянно.
Он криво улыбнулся:
— Со мной такое бывает редко. Возможно, твой «недуг» заразен.
— Возможно. Не исключено, что вам нужно бежать от меня без оглядки. Я могу быть опасна для вашего здоровья.
Как это странно — улыбаться. Губы как будто чужие… Этого осознания хватило, чтобы напрочь стереть улыбку с его лица.
Ее улыбка тоже померкла.
— Что-то не так?
Он замер, разглядывая ее. Почему бы, не сказать ей правду? Если она честна с ним, то поймет. Если она что-то замышляет, это сработает как предупреждение.
— Я не до конца уверен, что тебе можно доверять.
— Ой, — она склонила голову набок, — вы поэтому здесь один? Потому что никому не доверяете?
Он стиснул зубы.
— Что-то вроде того.
— Иногда бывает трудно довериться другому человеку, но я твердо уверена, что люди по большей части добры. Хотя иногда дорогу и сложно распознать. Вы так не считаете?
Наверное, некогда он мог согласиться с ней, но теперь…
— Я не знаю.
Кейт опустила глаза, ковырнула землю носком грязного ботинка, потом снова устремила на него сияющий взгляд. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, а потом, словно передумав, сжала губы. Облизнула их коротким движением.
— Что такое? — спросил он хриплым шепотом. Он не мог глаз отвести от ее губ. Чувственных. Манящих.
— Кто же предал вас так жестоко, что вы не доверяете простой деревенской девчонке?
В ее негромком голосе слышалось неподдельное сочувствие, и у Гаррета возникло искушение рассказать ей правду. Он задушил это желание в зародыше и повернул разговор в другом направлении.
— Сколько тебе лет, Кэтрин?
— Прошу вас, зовите меня Кейт.
— Кейт.
— Спасибо.
Звук ее имени доставлял ему удовольствие, поэтому он повторил его еще раз:
— Сколько тебе лет, Кейт?
— Двадцать два. А вам?
Она старше, чем он думал. И все же слишком юна для него. Слишком нежна. Слишком невинна. Слишком…
Она слишком другая. Он не собирался в ближайшее время искать себе любовницу, но когда этот момент наступит, он выберет себе исключительно опытную женщину. Такую же холодную и пресыщенную, как он сам.
— Намного больше, чем тебе, — тихо ответил он.
Она снова улыбнулась, и кровь в его жилах вскипела. Подавив приступ вожделения, он пригладил рукой влажные спутанные волосы. У него даже возник порыв велеть ей перестать улыбаться, но он совладал с ним.