– Если вкратце, то я предлагаю компромисс, который мог бы удовлетворить обе стороны. Более подробно вы могли ознакомиться с ним в приложении к правилам дискуссии, которые вы, конечно же, прочитали от корки до корки, не так ли, герр Артур фон Гобино? – меткое замечание, однако. К слову о компромиссе – это то самое предложение из трёх элементов, о котором ранее велась речь.
Забавный факт – я приложил к некоторым из экземпляров моего «компромисса» письма разного содержания, в которых изъяснял преимущества своего предложения. В конце концов, не каждый же из делегатов обладает достаточной «изысканностью ума», чтобы понять его «правильно», верно?
– Ах да, ваш «компромисс»… видите ли, я не нахожу его «подходящим» для всех сторон. Понимаете, при его прочтении я уяснил, что вы, по сути, предлагаете абсолютно крамольную мысль – дать всякой черни те же права, что есть у настоящих, истинных граждан Империи. Право править ею дано нам всем непосредственно десницею божией, Ваша Светлость. Неужели вы считаете себя выше остальных, раз предлагаете лишить всех остальных тех прав, что у вас, по задумке, останутся? Не подло ли это по отношению к вассалам вашего отца? – разумеется, барон Егерский, Томас фон Егер, не замедлил вступить в полемику. Конечно же, он разгадал нехитрую задумку Луки. Одного он не учёл – что Лука заранее это продумал, подстраховав себя тщательным подбором в состав только что созданного комитета по преодолению кризисной ситуации людей, готовых сотрудничать с ним. Этого, к сожалению, барон Егерский, Томас фон Егер, мнивший себя великим дипломатом, не знал, хотя, как и граф Люнебургский, подозревал, что наследник его сеньора, Вильяма IV Свирепого – далеко не самый честный человек, и уж точно не рыцарь.
– К сожалению, я не могу принимать столь радикальных решений об ограничении герцогской власти, не являясь даже формальным соправителем своего отца. Потому это и компромисс – он обязан удовлетворить все стороны, в том числе и моего отца. Если только вы не хотите, чтобы он, пользуясь полным разложением обороны города, не попрал ваши права и свободы ещё сильнее, конечно же, – а вот это уже было обращение ко всем. Так сказать, напоминание о том, что им следует учитывать интересы и их сеньора, которые представлял Лука. Тем более что у них в городе стоит целая тысяча пехоты (может показаться, что 1 тысяча солдат – очень мало в сравнении с 200 тысячами горожан, в числе которых и отряды гарнизона, но это не так), который, теперь уже, будет банально некому сдерживать, если он захочет навести свои порядки. Не говоря уже о том, что в замке поблизости тренируется ещё несколько тысяч солдат, среди которых и кавалерия.
Ага, все стороны… но меня – в особенности.
– Неужели вы угрожаете нам тем, что ваш отец придёт и возьмёт наш город силой? – ого, а вот это уже знакомая карта – обвинить собеседника в угрозах. Браво, Артур фон Гобино! Браво, поистине! Очень умно отвечать на угрозу угрозой, когда тебя окружают чужие солдаты, воистину!
– Я не угрожаю вам. Наоборот, я предупреждаю городской совет, что даже попытка нарушения авторитета герцога и попрания его власти будет чревата, – разумеется, ответ последовал тут же. Стоило только последнему слову Луки выйти изо рта, как тут же дёрнулась его рука, подав Сергию специальный знак – и им был незамедлительно отдан приказ солдатам маршировать стоя на месте. Шум поднялся такой от топота сразу тысячи ног, что никто не мог сказать слова так, чтобы собеседник его услышал, как бы и кто ни пытался. Разумеется, символическое значение подобного шага было понято – их, по сути, заткнули. Таким образом, вопрос был сразу же закрыт. Через пару минут Лука дал другой сигнал – перестать маршировать. Он, конечно же, был тут же исполнен. На площади снова, пусть и на короткое время, установилась полная тишина. Впрочем, весьма скоро её едва ощутимую завесу изрезали на лоскуты едва слышимые вдали голоса обеспокоившихся горожан.
Да, вот так вот… молчите. Жаль их всех нельзя заменить на более послушных. Эх, а ведь я мог просто жёсткой рукой укрепить свою власть до абсолютно безумных пределов, укрепив и сплотив государство на время, оставив, таким образом, решение фундаментальных проблем устройства подобного государства своим далёким потомкам…
– И что же мы обсуждать тогда собрались, если вы уже всё заранее порешали? К чему этот фарс? – на этот раз, кстати, возник уже маркграф Милузский, Максимилиан фон Сад. Естественно, и он не мог упустить редкую возможность уязвить Луку.