– Мы все здесь собрались по моему предложению. Я, как верный и искренний вассал своего «отца», а также добрый христианин, не мог допустить того, чтобы в этом городе пролилась кровь невинных людей, тем более руками тех, кто далёк от праведности и преследует лишь свои корыстные мотивы, противоположные воле господа. Разумеется, преследуя эту цель, я предложил компромисс между сторонами, чтобы достичь понимания. Так уж получилось, что ничего другого вы не предложили… – Лука, тщательно репетировавший выступление перед влиятельными, авторитетными и известными людьми, умело произносил свою речь, однако был прерван...
Ага, христианин!
– Да-да, мы это уже слышали. Можете ли вы пояснить, зачем мы все здесь? – к несчастью, Артур фон Гобино оказался достаточно невежлив, чтобы прерывать подобным грубым образом человека во время серьёзного обсуждения. Хотя, чего ему терять – он и так в глазах большинства не лучше ведра с помоями.
– Впрочем, вам всем всё ещё необходимо проголосовать по поводу внесённого предложения. Итак, те, кто хочет проголосовать «За», поднимите руки вверх, – тем не менее, несмотря на запинку, вызванную этим, Лука продолжил свою речь, логически завершив её. К счастью, он подозревал возможность, пускай и малую, подобного, так что для него это не стало полной неожиданностью.
Ну и гад, конечно…
– Давайте быстрее уже, черепахи! – разумеется, подобная душевная стойкость Луки жутко взбесила его врага, Артура фон Гобино, попытавшегося сбить его с толку и сделать, таким образом, предметом всеобщего смеха (по крайней мере, в его воспалённом уме). Впрочем, сделать что-либо он не мог, так как всё оружие было изъято ещё при входе, когда из него, во время тщательного обыска, были буквально вытряхнуты все потенциально опасные предметы. Так что, ему оставалось лишь наблюдать… наблюдать за тем, как он и его сторонники, а также городской совет, безнадёжно проиграли – лишь четыре делегата из двенадцати, в том числе и он, не подняли руки…
– Итак, голосов «За» – 8 из 12, то есть, 66% делегатов заявили о принятии внесённого предложения к исполнению, – безоговорочная победа Луки. Имея подавляющее большинство голосов, он мог спокойно закрыть заседание, как вдруг…
Ну, победа уже в моих карманах!
– Умри, антихрист! – маркграф фон Сад, пронёсший каким-то образом на заседание оружие, попытался заколоть Луку. И был бы он успешен, если бы не впечатляющая скорость рук, продемонстрированная самим Лукой. Долгие тренировки в обращении с оружием не прошли для него даром – выхватив пистолет одним быстрым движением руки, он тут же выстрелил из него в туловище предателя – чтобы надёжнее. Как-никак, голова у этого парня – не просто маленькая, а сверхмаленькая мишень, а пуля, попав в незащищённое пузо, остановит врага не хуже той, что попадёт ему в голову. Страшное зрелище – наблюдать, как за считанную секунду человек, резво прыгающий со стилетом на другого, мигом превращается в захлёбывающееся в собственной крови мясо. У Луки это вызвало короткий рецидив ПТСР (все уже успели отойти от остывающего трупа графа, тогда как самого Луку, впавшего в шок и ступор, пришлось оттаскивать солдатам), а у остальных – просто дискомфорт от увиденного (суровые тогда люди жили, однозначно).
– Я в-в-в п-п-порядке, в-в порядке… – невнятно бормотал Лука, уткнувшись носом в накидку. Разумеется, ПТСР и раньше навещал его в постоянных кошмарах, но повторение травмирующего события послужило отправной точкой рецидива когда-то вылеченного, худо-бедно, синдрома. К счастью, заседание закончилось и все смогли разойтись, как только Сергий огласил результаты голосования (народ ликовал, салютуя свою победу). Луку же оперативно доставили обратно в замок, где уложили спать…
Глава 29. Плохие вести.
– Знаешь, человек – самое удивительное существо на свете. Злобный, жестокий, беспринципный и холодный, и, тем не менее, столь же ранимый, чувственный, заботливый и нежный. Две ипостаси, лёд и огонь, спокойно уживаются в одном единственном человеке. Пожалуй, нет ничего страннее, чем наблюдать за тем, как солдаты, убивающие людей, знающие своё дело, с любовью и лаской прощаются со своими детьми и близкими, чтобы проявлять чудеса жестокости по отношению к другим людям. Эта гибкость, возможность почти моментального перехода от любви к ненависти – поистине загадка. Тебе так не кажется, граф? – говорил в пустоту Лука. Теперь ему стало очевидно – он либо уже сошёл с ума, либо быстро и безнадёжно скатывается в пучину безумия. Призраки погибших товарищей, видения давно прошедших битв, внезапные приступы и просто сумбурное восприятия реальности, вспышки агрессии и переход от крайности к крайности – не признаки психически здорового человека. Впрочем, не только ему самому стало очевидно, что он несётся на сошедшем с рельс поезде к обрыву – его и раньше уже считали откровенным чудиком, эдаким жирным неоново-красным пятном на фоне серой и унылой картины мира. Теперь же он, в глазах других, откровенно больной человек. Да, пока что этого никто не осмеливался сказать ему или Вильяму в лицо, но слушки уже распространились среди всех слоёв общества, подобно раковой опухоли.