– Ты главное скажи – они пригодны? – осознавал это и Лука. Не хватало ему ещё итак дефицитный ресурс, время, тратить на бесполезное убеждение, когда можно просто продемонстрировать. Сейчас наиболее важно понять, работают они вообще и можно ли из них стрелять картечью, и ничего больше.
Узкий кругозор не преступление, узкий кругозор не преступление…
– А, это? Да, конечно! Стреляет отлично, но перегревается уж больно быстро! – ответ, к счастью, был положительным.
– Это не важно. Приступить к формированию артиллерийского обоза! – Лука, очевидно, спешил. Вероятно, хотел как можно скорее привести армию в полную боеготовность, и его можно понять – враг близко, а может быть уже и даже здесь, а он пока об этом не знает.
Наконец-то. Осталось только соединить части армии и разгромить врага!
… Спустя неделю. Левобережье Данубе, Плейсенские угодья…
Спустя неделю войско крестоносцев под предводительством Герцога Швонского уже было во внутренних районах страны. К сожалению, они сумели удачно взять Заарскую крепость на границе за считанные дни, подкупив её коменданта, в связи с чем они без какого-либо сопротивления получили выход на левобережье одного из притоков Данубе.
Следующей их целью, в связи с этим, стала Дерптская крепость – мощное оборонительное сооружение, построенное одним из наиболее выдающихся военных архитекторов своего времени – Шарлем де Тюильри.
Одно из наиболее крупных укреплений, созданных с использованием лучших материалов и по наиболее современным технологиям, должно было стать непреодолимой стеной для врага, но, как говорится, ни одна крепость не может считаться неприступной, пока в неё может войти телега, набитая золотом.
К слову о золоте для подкупа. Обеспечивали его, как нетрудно догадаться, герцог Швонский, Карл фон Либкнехт, а также сам император, причём из своей личной (а не имперской) казны, как бы откупившись от участия в походе, а на деле – он напрямую обеспечивал материальной базой, а также дипломатической поддержкой, своего главного сторонника в борьбе с главной угрозой.
В связи с этим приобретением крестоносцы, воодушевившись своими успехами, избрали своей новой целью самую столицу, путь на которую теперь был полностью открыт, если не считать пару обветшалых речных крепостей.
Иронично, но местным феодалом был один из главных сторонников крестоносцев, новый барон Егерский, Генрих фон Егерский (для немцев, а для своих, то есть, чехов, силезцев и лужицких сербов – Владислав Пржемыслович, по совместительству князь Моревии и барон Дерпта).
Теперь угадайте, почему он, сын барона фон Егерского, умершего скоропостижной смертью при загадочных обстоятельствах в темнице Луки, моментально переметнулся после этого на его сторону со всем своим отрядом.
Правильно – крестоносцы, несмотря на устное обещание, то есть, честное слово (нам это может показаться глупым, верить на слово человеку с оружием, но тогда сохранение своей чести и выполнение своих клятв было делом страшно важным, и для рыцаря, вне зависимости от его феодального статуса, потерять честь – что остаться без коня, пики и доспехов), данное ему руководителями похода, разорили и пожгли его домен (и единственной их досадой было лишь то, что церкви к тому моменту уже были пустыми).
Делать этого, разумеется, не стоило, ведь уже на следующий день он прибыл к Луке вместе со своим отрядом из 50 рыцарей (умопомрачительное число для тех времён), пребывая в страшном гневе от содеянного крестоносцами предательства.
Недолго думая, он раскрыл ему численность, состав, состояние и местоположение крестоносного войска, а также его руководителей и их планы (пускай многое из этого уже было известно Луке, подарок был приятный, а предоставленные сведения – более чем ценными). Получив эти сведения в своё распоряжение, он тут же выступил своим войском. К слову, о нём. Его войско из 5 тысяч линейной пехоты (из которых лишь 1 тысяча, самая первая, прошла полное обучение и обладала каким-никаким боевым опытом), 3 тысяч кавалерии и 70 пушек (при которых 770 человек прислуги).