Карающий аспект Света.
Подобно тому, что в мире нет ничего однозначного, так и аспекты которыми повелевали первые дети Асхи не были однозначно плохими и хорошими. Огонь Арката мог сжигать в пепел все на своем пути, не разбирая ни врагов, ни друзей, но в руках рунных жрецов служил источником тепла и исцеления, зажигающего внутренюю искру, бывшу основой души каждого гнома.
Тьма Малассы считалась источником вечного страха и неизвестности, которую невероятно боялись ангелы, но одновременно с этим первая из Изначальных драконов даже в Священной империи считалась самой любящей и щедрой матерью из всей шестерки. Ее тьма уже тысячелетия продолжает защищать своих детей — безликих и темных эльфов от опасностей внешнего мира.
Про многогранную воду Шалассы, природу Силанны и свободный ветер Илата даже говорить не стоит.
Со Светом было тоже самое — в руках большинства жрецов он нес любовь и исцеление всем почитателям Дракона Света, но в нужный момент его природа резко менялась. Выжигающий, ослепляющий, карающий и такой пугающий в умелых руках аспект Священного Света.
Им владели только Инквизиторы и несколько высокоранговых сановников Церкви и роль у них была проста — нести справедливое наказание преступникам, нарушившим священный закон Изначального дракона.
И сегодня был один из этих случаев.
— Михаил, сын Алексея. Готов ли ты поклясться именем Эльрата, что обвинения выдвинутые против тебя лживы и ты не делал ничего из ранее озвученного? — Обратился я к обвинённому, приняв более строгую и официальную позу. Это был первый суд, где мне самому разрешали вершить судьбу своих вассалов.
До этого этим занимался дядя, но сейчас он был занят конвоированием пленных орков в Исталон, бывшую столицу герцогства Грифона. Именно там находился крупнейший рабский рынок в Империи, куда ежегодно свозили многочисленных выходцев из степи решивших что у них достаточно силы, чтобы напасть на земли сильнейшего государства на континенте. Поэтому Борис прислал в Пик лишь записку, где написал, что я уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать такие решения.
«Клянусь, он просто не хочет выполнять свои обязанности регента» — Подумал я тогда, прочитав доставленную бумажку. Дядя был старым воякой, лишенным хоть каких-то политических амбиций и желаний. Единственное что его заботило это орки. А точнее отрубание голов их вождей и насилие над их шаманками, которые за исключением слишком больших клыков и острых ушей выглядели как человеческие женщины, из-за чего на него хоть и посматривали, но ничего сказать не могли. Боялись как его меча, так и стоявшего за ним войска герцогства.
Он настолько этим прославился как в империи, так и степях Ранаара, что орки его ненавидели и называли никак иначе как «Корай мату» или Кровавый мясник. Борис же с удовольствие соответствовал своей репутации, уже который год собирая единомышленников и опытных воинов для похода вглубь Ранаара, чему я не мог помешать.
Он регент все-же и официально именно он правит герцогством Ворона.
— Клянусь! — Тем временем выкрикнул барон, дернув руками, от чего цепи, которыми он был прикован к полу, загремели. — Клянусь именем Эльрата, я не совершал этих преступлений. Все это ошибка! Глупая ошибка!
«Ну конечно, глупая ошибка» — Едва сдержавшись, чтобы не скривится в отвращении, я сказал. — Приведите первую группу свидетелей.
В отличии от средневековых судов моего старого мира, где главным судьей всегда являлся Бог, от чего процесс был не самым гуманным и рациональным, местная судебная система была гораздо прогрессивней.
Во-первых, вместо ожидаемых мной испытаний огнем или водой, где судьба преступника решалась тем, сможет ли он удержать в руках раскаленную до красноты железку или выжить после пяти минут под водой, тут были привычные для современного человека обвинитель и защитник. Первый был либо имперским чиновником, либо, в случае особо крупных и кровавых дел, как это, представителем Инквизиции, который собирал доказательства виновности подсудимого самыми разными способами. В том числе и пытками. К мысли, что человек от постоянной боли мог признаться во всем, даже в пособничестве с демонами, местные еще не дошли. От этого чаще выигрывала сторона обвинения, хотя и защитников, которыми становились особо языкастые мещане и церковники, списывать со счетов не стоило.