Я обрадованно кивнула, действительно у гоблинов не была давно. До обеда было еще время и в холле корпуса, где была расположена библиотека и столовая, собрались немногочисленные адепты, коротая время за разговорами.
— Добрый день, — поздоровался со всеми Тенебрей. И на нас тут же направились взгляды. Мы прошли под общее молчание по лестнице вниз.
На кухне царила суматоха, гоблины перемещали с помощью магии огромные разносы и противни с едой, спеша выставить на раздачу. Повариха Гекла увидев нас, махнула рукой и указала на стол в другой части кухни. Намекая на то, чтоб ушли и не мешались под ногами. Корин взял меня за руку и ловко провел к указанному месту, огибая работников кухни.
— Подождем, — сказал он, пододвигая мне стул. — Значит знаешь тактики и стратегии боя? — задал риторический вопрос Тенебрей, подпирая подбородок рукой.
— Немного, — призналась я. — Внимательно слушала на военных советах. Обычно на детей не сильно обращают внимание взрослые.
— А ты как умная и послушная девочка, сидела тихо и запоминала?
— Да. Как послушная девочка… — грустно признала я, снова вспоминая о том, что сделал со мной отец.
Корин уловил мое настроение и понял, что меня расстроило.
— Зря я напомнил, — высказал он. — Как погуляли вчера?
— Нормально, — ответила я, приказав себе не расстраиваться. — Было весело. Встретили на выставке принцессу, она сказала, что пришлет мне приглашение на аудиенцию.
Тенебрей сморщился.
— Сама не ходи. Патрисия умеет манипулировать, интриговать и ранить чувства. На прием ты пойдешь либо со мной, либо с тетей Августой, либо с королевой.
Я кивнула соглашаясь. Мне и самой не хотелось идти во дворец одной.
— Лея, и поговори сегодня со своей подругой. Вы почти подставились из-за нее вчера. Сейчас не то время, чтоб прикрываться связями и титулом. Народ умело провоцируют против власти и аристократов. А аристократов настраивают против оборотней и вампиров. Появляются сообщества недовольных властью короля и магов. Даже в среде стражей в этом отношении разлад. Мы не можем покрывать агитёров и дискредитировать себя этим.
Я согласно кивнула. Когда гоблины закончили выставлять яства в столовой, нас все же накормили. Было невообразимо приятно сидеть вот так просто и беззаботно на кухне и говорить ни о чем, вспоминая события прошлого. Нас никто не тревожил, работники кухни были заняты своими делами. А мы продолжали сидеть и разговаривать даже когда наши тарелки опустели. Я лучше узнавала Тенебрея, отмечая, что его рассуждения мне нравятся, как и жизненные приоритеты. Сейчас он для меня казался простым и более близким, чем раньше.
Когда сидеть на кухне уже стало неуместно, я перезарядила артефакты-щетки для гоблинов, за что нам в нагрузку еще дали корзинку фруктов.
В коридоре Тенебрей резко остановил меня и прижал к стене целуя. Сопротивляться я и не думала, полностью погрузившись в мгновение. Я должна была себе признаться, что ждала этого с нетерпением, поэтому отвечала не менее жадно и яростно, чем сам капитан.
Мысли мгновенно улетели из головы и тело подчинялось неведомому зову заставляя прижиматься теснее. Руки жили своей жизнью путешествуя по телу некроманта, зарываясь в его волосы. От него безумно приятно пахло нотками какого-то дерева, корицы и легкой морской свежестью. Я привстала на носочки, чтоб стать ближе, а предательское сознание все не могло успокоиться, желая большего. Ближе, теснее, глубже, сильнее — требовало оно. Я пила и не могла напиться запахами, чувствами, эмоциями. Кажется, я стонала, сама не замечая этого, и слышала в ответном стоне свое имя. До меня смутно доходило, что сейчас происходит. И в то же время я остро ощущала, как руки Тенебрея путешествуют также как и мои по телу. Как сминают грудь, ложатся и поглаживают бедро и ту часть тела, что вечно ищет приключений. Это было так сладко, так правильно. Не было стеснения и запретов, лишь ненасытность и отчаянная жажда.
— Лея… — донесся очередной стон некроманта. Поцелуй стал более легким и успокаивающим. Почти просящим и каким-то обреченным. — Лея, остановись.
Но никто из нас на самом деле этого не хотел. Это был скорее зов разума, чем чувств. Хлопнула где-то рядом дверь и раздалось тоненькое хихиканье.
Я моментально пришла в себя. Ситуация была для меня просто неприемлемой. В коридоре, где постоянно мельтешили гоблины ателье и кухни, на их виду, я позволила себе потерять голову и публично отдаться чувствам. Тактичные служки попрятались по комнатам и предпочитали подглядывать через чуть приоткрытые двери, из-за которых и раздавались тоненькие смешки. Но никто не позволил себе в открытую пялиться на целующуюся парочку.