Я бегло оглядела себя и Тенебрея, покраснев окончательно до кончиков ушей.
Я успела расстегнуть китель некроманта и выдернуть рубашку из брюк. Мои руки оставались на его теле и лежали на груди. Волосы на голове, ранее аккуратно зачесанные, у него сейчас были всклокочены. Во взгляде еще проступали следы любовного безумия и желания, белки туманились тьмой, а радужки закручивались фиолетовыми вихрями. Сама я выглядела не лучше. Самое неприличное было то, что мое бедро продолжала сжимать, притягивая ближе к телу рука некроманта. При этом юбка платья была задрана обнажая практически полностью ногу до самого верха чулка. Лиф платья был частично расстегнут, а платье приспущено с плеча. Низ живота жгло от желания.
Мое тело рефлекторно дёрнулось, отталкивая Тенебрея, но я лишь стукнулась головой и спиной о каменную кладку стены. Отступать было некуда. Перед глазами замелькали звездочки, а затылок обожгло болью и я ойкнув положила руку на ушибленный затылок.
— Тише, — глубоким бархатным голосом произнес некромант и отпустил мою ногу. Подол платья заскользив закрыл оголенную часть ноги.
Перетерпев боль, я открыла глаза и виновато посмотрела на жениха. В том, что произошло я была виновата не меньше него. И не приложи я столько усилий в ответном порыве, все закончилось бы вполне прилично.
— Прости, — засмущалась я. И уши запылали еще сильней от понимания, чем могло обернуться все и ощущения, как на меня отреагировал жених.
Тенебрей шумно выдохнул, отступая на полшага и помогая привести лиф платья в порядок. Я, еще более смущенная его попыткой помощи, поторопилась перехватить инициативу и справиться с мелкими и такими неудобными пуговками самостоятельно. Поняв, что я не позволю ему себе помочь, Корин принялся поправлять свою одежду. А я кусала губы, не зная, как себя оправдать и как потом смогу спуститься к гоблинам сюда снова. Непотребство то какое! Днем, в общественном месте, на глазах у работников академии! О забытые боги! Да о чем я вообще думала!?
Радом, почти справившись с одеждой и причесывая пятерней свои волосы, посмеивался некромант. Я подняла на него возмущенный взгляд. Что смешного там, где я готова была плакать от стыда и отчаяния?
— Лея, ты думаешь вслух, — пояснил свое веселье Тенебрей. И тут же попытался меня успокоить по-своему, по-мужски: — Нет ничего зазорного в том, что произошло. Гоблины в силу своей специфической работы и не такое видели. Мы все же в официальных отношениях.
Я вспыхнула от смущения и возмущения. Ничего себе нормы поведения! Для кого они нормальны? Для развращенных и не скованных такими сильными нормами морали парней? Да. То, что было запрещено нам — девушкам, не так сильно запрещалось им. И даже в некой мере поощрялось. Видите ли, жизненный опыт и способ узнать женский темперамент! Я уже это поняла по собственному впечатлению и даже поведению своих друзей. Взять хотя бы для примера Элдрина, вот кто не гнушается пользоваться всеми прелестями мужской свободы в отношении противоположного пола. А были ли остальные лучше? Истед вчера в моем видении тоже намекал на возможность пользования девушек из кабаре в интимных целях. Но это не означало, что я поощряю это и должна вести себя подобным образом. Даже с официальным женихом. И тем более так публично.
Развернувшись и подхватив упавшую корзинку, я поспешила к лестнице, чтоб больше никаких выяснений отношений в разнице моральных принципов на публике не выяснять, и не давать повода дальнейшим сплетням.
— Лея, не так быстро, — кинулся вслед за мной некромант, на ходу застегивая форменный китель службы внутренней безопасности.
— Не могу здесь больше оставаться. Мне стыдно, — призналась я не останавливаясь.
Забрав в холе плащи и наскоро надев их, мы вышли во внутренний двор академии. Пронзительный ветер и холод несколько остудил мое разгоряченное лицо. Я даже остановилась, чтоб прийти в нормальные чувства. Корин не возражая следовал за мной и потянул меня, когда я остановилась, к ближайшей скамейке, расчистив ее от снега.
— Нельзя было этого допускать в коридоре, — наконец понял некромант. Но в его глазах я не увидела ни тени сожаления. Наоборот глаза сияли, как у ребенка, получившего желанный подарок к смене года.
Я кивнула соглашаясь.
— Прости меня, я буду более осмотрительным в следующий раз.
В следующий раз? Мое сознание тут же обрадовалось, а совесть взбунтовалась, заставляя вспомнить о воспитании. Он намекает, на то, что это повторится? При посторонних такого происходить точно не должно.