— А он не пытался?
Вспоминать не хотелось, но все же я отчетливо увидела перед глазами, обычный зимний вечер, задумчиво сидящего у камина отца и себя с книгой на диване. Когда он переводил на меня беспокойный взгляд и все будто хотел что-то сказать, да не решался. Мне было пятнадцать лет. Я думала тогда, что хотел поговорить о моей учебе, решался вопрос как я буду учиться, в академии или дома. И безразлично относилась к обоим вариантам, не задаваясь вопросом почему он так мучается. А сколько еще других таких случаев? У озера, на прогулке, за ужином?
— Возможно, — безразлично ответила я.
— И все же вы как-то узнали, — подытожил маг. — Как?
— В письме. Нашла по подсказкам. Уже после его смерти.
— Почему в письме?
— Не успел рассказать? Или не смог лично, — сделала я предположение.
Я отвечала почти не задумываясь. Голова по-прежнему болела, а мысли путались. Маг молчал, давая мне возможность обдумать сказанное самой же.
— Почему не рассказал лично? Вы как никто знаете своего родителя. Почему он поступил именно так?
— Может чувствовал себя виноватым? — возникло у меня следующее предположение. К удивлению рассудок работал ясно. — Выходит его давила вина. Он так и не осмелился рассказать мне сам.
— Леди Лея, вы не видели весь сташ. Вашему поступку предшествовали не менее страшные события, которые толкнули шестилетнего ребенка подняться на самую высокую башню замка и выйти на карниз наружной стены. Вы не самоубийца, но должны были погибнуть от падения. Ваш родитель запечатал воспоминания той ночи и предшествующие им. Возможно он действительно был к этому причастен. Однако мы не можем этого утверждать наверняка. Попробуйте вспомнить, могли ли события, произошедшие с вами тогда, развернуться без ведома вашего родителя?
— Нет, — ответила я. — Отец строго следил за тем, с кем я общаюсь и что буду делать. Посторонних не допускал.
— Значит он ограждал вас?
Подумав, я все же ответила: — Да.
— Постарайтесь вспомнить, это было до или после того возраста, когда с вами приключилась неприятность на башне?
Мне пришлось задуматься, чтоб вспомнить. Виски пронзила боль, но зажмурившись и собрав волю в кулак, я начала вспоминать.
Дело было далекое, память поистратилась. Я вспомнила, как лет в четыре-пять плескалась с ребятишками слуг в озере возле замка летом, играла с ними в догонялки осенью и лазала на скалы посмотреть дупло каменной белки, играла в снежки зимой и салки по весне. Как стреляли из самодельных луков и рогаток, пугая птиц и строили снежные башни во дворе. Позже моими постоянными подругами были только близняшки Крина и Орина, а игры на улице с замковской детворой прекратились. Остальных ребят я больше не видела.
Слуги замка тоже были сплошь постоянными, много лет работали на своем месте, и я их знала всех поименно. Более ранних воспоминаний у меня не сохранилось. Заезжие гости, приезжали в замок на длительное время очень редко. А если и были незнакомые, то мне не позволялось выходить из покоев, пока не уедут. За этим неуклонно следила гувернантка. Мой круг общения был весьма ограничен. Хотя раньше я постоянно сбегала ночью из покоев, чтоб посмотреть, затаившись за столбами хоров второго яруса бального зала, на устроенный в какой-либо праздник прием или бал для подданных герцогства. Любовалась на наряды дам и их красивых кавалеров. Потом балы и приемы прекратились, мы стали жить более аскетично и уединенно.
— После того, как я упала, — призналась я.
— Леди, давайте попробуем просто собрать факты. Поправьте меня, если что будет не так…
Первое, вы были более свободны, до того, как упали с башни замка. Второе, случилось событие, которое привело к тому, что вы вышли на карниз в дождь и грозу, и чуть не погибли от падения. Третье, после этого, вашему отцу пришлось вызвать вам специалиста в ментальной магии и заблокировать воспоминания о самом событии и тех чувствах, что связанны с ним. Четвертое, ваш отец так и не отважился при жизни открыть вам тайну случившегося, но написал на всякий случай письмо. И каким-то образом оказался косвенно или прямо замешан в случившемся, оттого и чувствовал себя виноватым, иначе он бы не стал так долго скрывать от вас правду. Пятое, из чувств у вас оказались заблокированы: страх, боязнь боли, привязанность. Я ничего не упустил?
— Любовь. Частично было заблокировано чувство любви, — добавила я. — Привязанность не блокировали. — Такой вывод я сделала исходя из того, что ощущала сама. Смогла же я привязаться к подругам в замке и Линетте… — и чувство доверия. Я не доверяла никому постороннему.